Помоги мне тебя оправдать | страница 27
Представляю, сколько догадок, утверждений и кривотолков вызвал мой переезд. Не трудно представить: умерла очень старая одинокая женщина, за которой, по-моему, до последнего дня никто не ухаживал. Мой бывший муж с ней не был дружен. Моя бывшая свекровь, то есть ее сестра, умерла лет 10–12 тому назад. А о других родственниках я ничего не знаю. В общем, благодаря моей Лизавете, двоюродной внучке умершей, дом стал нашей собственностью. Почему не племянник, то есть Елизаветин отец, не знаю. Поговаривали, что он уехал работать в Швецию. Может, там и остался жить. В самом деле, зачем ему этот дом там, в благополучной загранице? Стоп. Я начинаю догадываться, как вышли на нас. Почему бы дочке за бесплатно не сделать такой подарок? Ведь нотариальное оформление началось с Лизки. Это потом она написала доверенность на меня, и дальше в документах фигурировала я. Тогда было не до анализа событий. Почему-то, нас очень подгоняли с оформлением. Наверно, были какие-то мотивы для этой спешки. Но я так и не поняла. В общем-то, главное не спешка, главное — результат: хороший дом.
Смешной, наивный и удивленный вид моей соседки мог вызвать только улыбку. Ее желание сделать все, чтобы встреча казалась случайной, вызывала умиление.
— Леночка, вас давно не видно.
— Почему? Может быть, мы просто давно не встречались?
Без вступительных разговоров, без церемоний, она сразу спросила меня: «Вы ходите в церковь, вы верующая?»
— Не хожу. А разве вера сейчас осуждается?
— Нет-нет.
— Тогда, я не понимаю вашего вопроса?
— Просто, сегодня утром вы с батюшкой так долго беседовали?
— Ну, в нашем поселке мышь не прошмыгнет, чтобы хоть кто-нибудь не заметил.
Фрида Марковна стушевалась.
— Вы же понимаете, у нас все на виду. Все видят, все слышат.
— Что надо и что не очень надо. Что хочешь и что не очень хочешь. Вас интересует тема разговора?
Тут Фрида Марковна, явно, смутилась. Ее любопытство переходило приличия, и она это поняла.
Мне кажется, что среди всех, ее единственную тянуло на откровенные разговоры со мной. Во всяком случае, главные факты своей автобиографии она мне поведала.
Не закончив медицинский, и получив скоропалительный диплом, она, то ли по зову сердца, то ли по военной повинности, отправилась на фронт. Где у молоденькой еврейской девочки, конечно же, был роман с русским красавцем-офицером. Правда, он был женат, и еще в эвакуации остались дети. Но, видимо, там, в пылу войны и страсти, это подзабылось. А главное, там случилось то, что так часто бывает на фронте. Его убили. Убивали много, без разбора, тысячами, десятками тысяч. Но он-то был единственным среди них.