Минуту-другую Иваныч располагался за своим громоздким столом, шуршал бумагами и вслушивался в гвалт возмущенных срывающихся голосов.
— Мой мундир… Смотрите…
— Если бы мы с каждой оплеухой к вам бегали — вы бы, Александр Иваныч, застрелились тут…
— Их стрелять надо! На офицера!..
— Где тут офицер? Это же говноед, а не офицер…
— Молчать всем! — рявкнул участковый. — Говорить будете по одному.
Минут через двадцать Иваныч сложил для себя какую-то картинку и принял решение.
— Значит, так, юные хулиганы: виноватые все, но не все одинаково… Дубовец — пострадавший и потому может отправляться домой. А всей остальной шпане — ночь профилактики в “пожарке”. Возражения есть? Не слышу. Если есть возражения — сделаем по-другому. Заводим дело, и пусть решает суд. А Дубовцу — докладную в училище о недостойном поведении. Хотите так?
— Да чего уж, — отозвался Серега, — пожарка так пожарка…
— А ты чего молчишь? — Иваныч тыкнул пальцем в Дубовца.
— А можно посмотреть?
— Что посмотреть?
— На профилактику… Как их там?.. Может, они там продрыхнут всю ночь, и вся ваша профилактика…
— Любопытный? Посмотреть хочешь? Так давай я и тебя с ними. Драку ведь спровоцировал ты сам.
— Да ладно… Я пошутил…
— Тогда решено, — подвел итог участковый.
“Пожаркой” называлась специальная служба исполнения наказаний нашего участкового. И служба — его, и наказания — его. Располагалась эта радость в помещении местной пожарной команды, и обслуживали ее местные же пожарные, которым, кроме этой своеобразной общественной нагрузки, делать было решительно нечего. От скуки они ежедневно драили свою красную пожарную машину, и вся польза от нее, пожалуй, и была только в ее неземной красоте. Как только случался пожар, машина с незабываемым перезвоном прибывала к месту пламени, в несколько секунд испускала из себя весь запас воды и с тем же перезвоном мчалась на озеро за новой порцией — только ее и видели. А когда она сказочным видением появлялась снова, пожар, как правило, уже догорал и зрители расходились. Но, к счастью, пожары случались редко, так что многочисленная пожарная команда беспробудно скучала и потому с откровенной радостью откликалась на каждое поручение участкового, поварчивая только для вида в его очередное ночное появление (профилактики проводились только по ночам), но ради такого важного дела можно и недоспать, тем более что досыпать можно будет и завтра — весь день напролет…
Как правило, участковый коротко выпивал с пожарными, посвящая их в суть дела, устанавливал вид наказания и уходил прочь, целиком полагаясь на фантазию и выдержку своих добровольных подручных. Наказания были трех видов: “легонько”, “как следует” и “чтобы запомнили на всю жизнь”.
