Я переадресовал ему совет анонимного собеседника и повесил трубку.
Прогулявшись вокруг квартала, чтобы остыть, я взялся за оселок, чтобы привести стамеску в более или менее рабочее состояние. Позади меня на ковровой скамейке дожидалась большая рама. Резьбы еще не было. В большом шкафу у задней стены мастерской, завернутая в полиэтилен, стояла наготове предназначенная для рамы краска. Двое дельцов: один покупатель и один художник — и много денег — дожидались, пока я закончу эту раму. В контракт входило и размещение полотна. Картинная галерея покупателя представляла собой длинный зал между его библиотекой и столовой, протянувшийся по фронтону виллы в девять тысяч квадратных футов в Атертоне. Пока я не закончу эту работу, вокруг меня будет увиваться целое созвездие кредиторов.
Черт подбил мой телефон снова зазвонить. Думаю, он же подбил меня взять трубку.
— Дэнни, — сказал резкий голос. — Это Мишель Кантон.
— Да, Мишель, — любезно сказал я, — я как раз собирался разгромить твою раму.
— Я не хочу тебя подстегивать, Дэнни. Но эти самые слова ты сказал, когда я звонила в прошлый раз.
— Верно, — согласился я, нагоняя любезности в голосе, — но ты звонила мне в прошлый раз всего четыре дня назад. Искусство не любит спешки.
— Дэнни, — проговорила она, не скрывая раздражения. — Я звонила тебе не меньше недели назад.
Я заглянул в календарь. Мишель была взрывоопасная штучка, делавшая большие деньги на торговле предметами искусства. Проведя день-два на ее месте под ударами штормов, вызванных продажами картин в сотни тысяч долларов, и впрямь можно накопить стресс, какой обычный человек набирает за месяц жизни. В качестве средства тянуть время с такими клиентами, как она, я давно изобрел систему регистрации звонков. Каждый активный клиент обозначался определенным цветом. Мишель была серо-коричневой.
— Мишель, — сказал я, — ты звонила мне в час сорок пять ночи во вторник. Мягко говоря, ты двигалась чуть быстрее обычного. И все же со вторника прошло всего четыре дня.
— Не может быть! В какое время?
Я повторил.
— Над Тихим океаном в это время день, — добавил я.
И услышал шелест страниц.
— Не получается. Я провела всю вторую половину дня в «Конкорде».
— А что, в «Конкордах» теперь нет телефонов?
— Ты в своем уме? Минута разговора из «Конкорда» стоит пять долларов.
— С каких пор тебя это останавливает?
— Кроме того, — жеманно проговорила она, — пользоваться телефоном в горячей ванне не разрешается.
