Томми Вонг занимал своей конторой целый этаж десятиэтажки между северо-западным углом Миссии и Четвертой. Тонкий арочный орнамент вязаного жакета на светловолосом манекене, галстук, хаки и туфельки с кисточками на цветных носках провели нас сквозь море контор, занимающихся компьютерным дизайном, в его кабинет.
— Этот паренек использует «Шанель № 5», — наморщила нос Мисси, — и это так же верно, как то, что Господь создал маленьких рыбок для суши.
— Ты считаешь, это чтобы прикрыть его моральную развращенность или чтобы ее обнародовать?
— Я считаю, если б он хотел прикрыться, набросил бы на плечи плащ.
Это был угловой кабинет с окном на восток, из которого открывался вид на все сады Йерба Буэна — или на то, что от них осталось, потому что к тому времени «Сони Мутреон» отхватил от них северо-западный угол. Но водопады, кафе, длинные дорожки и газоны еще сохранились, привлекая конторских работников, которые теперь рассыпались по саду, курили, читали или сидели, обняв колени и жмурясь на солнце сорокапятиминутного обеденного перерыва. Здесь и там среди них пристроились по двое или по трое бездомные с собаками и магазинными тележками. Над Третьей улицей возвышался Музей современного искусства.
Томми Вонг с Мисси обменялись горячими приветствиями. Вонг выглядел лощеным типом. Лет шестидесяти или около того, безупречно причесанный и одетый, он воплощал успех и довольство и неуловимо морщился на всякое проявление не вполне безупречного вкуса.
Я знал, что он участвовал в конкурсе проектов здания МСИ и, наряду с дюжиной других кандидатов, проиграл его Марио Ботта. Когда Мисси нас представила, я слегка уколол его, упомянув вид на один из самых выразительных образцов городской архитектуры в Сан-Франциско.
— Чертов музей, — сказал Томми, мотнув головой в сторону МСИ.
Мисси поспешила вмешаться.
— Мне нравится это здание, Томми. Не ревнуй. Кто-нибудь может принять тебя за обиженного неудачника. Тебе это не к лицу. К тому же все это было и прошло десять лет назад. И можно ли забыть, мечтательно добавила она, — синьор Ботта произносит свою речь на церемонии основания — на чистейшем итальянском. Господи, как мне хотелось забрать его домой и съесть большой ложкой.
— Определенно, дорогая.
Томми Вонг также мечтательно улыбнулся: мужчина, позволяющий себе развлекаться гетеросексуальными отношениями, но лишь со стороны.
— Я уверен, он был бы в восторге.
— Беда с этим зданием, — продолжала Мисси, — в том, что оно совершенно подавляет так называемую постоянную экспозицию, для которой предназначено. Мы получили первоклассное здание, наполненное второсортным искусством.
