А в соседней комнате карасеваженарылась в глубинах платяного шкафа, извлекая насвет Божий старые чулки и колготки, тут же с помощью ножниц превращаемые в чулки; некоторые -- после осмотра -- откладываланазад. Когданаполу скопилась внушительная груда, Супругавзялаверхний, натянуланаголову, охорошилась у зеркала, появилась напороге мужнинакабинета.
-- Так?
Благородный Карась оторвался намиг от телефона, усмехнулся горестно:
-- Выходит, что так.
-- А тебе какой?
-- Мне, -- героически отрезал Карась, -- никакого! Я предпочитаю бороться со злом с открытым забралом! Всегдакто-то один вынужден взять насебя главную ответственностью -- и с добавочной яростью завращал диск.
Полковник притворился, что спит. Когдауспокоенный этим страж вышел подышать воздухом, Полковник слез с кушетки, стал напол, наколени, спиною к комнате, и под прикрытием собственного телапринялся пальцами, ногтями, зубами раздирать покрывало. Отодрав три полосы, Полковник накрепко связал их одну с другою, анаконце соорудил петлю. Накинул ее нашею, прикрепил хвост импровизированной веревки к решеточному пруту. И, не вставая с колен, начал отползать.
Петля затянулась, сделалабольно, затрудниладыхание. Сил держать напряжение веревки и даже увеличивать его едвахватало. Но -- хватало. Все-таки!
А где-то невообразимо далеко, затри с лишним тысячи верст от "Стахановца", под ярким, почти солнечным сиянием ртутных фонарей, дефилировали по Елисейским Полям от площади Звезды к площади Согласия Карась, Председательствовавший НаУчреждении ОбществаЖертв Застоя -- в руках еле умещаются пакеты, набитые сувенирами, и Новый Карась, судя по элегантной вписанности в пейзаж, проживающий в Париже давным-давно.
Карась-Эмигрант вертел в руках знакомый нам голубой конверт:
-- Если такие пустяки, что же ты взялся доставить его сюда? Поездканахоляву, засчет фирмы?
Отечественный Карась замялся:
-- Не все так просто, мой дорогой, не все так просто. Ты -- здесь, амы все-таки -- там. То есть -- наоборот.
-- Здесь-то как раз все сложнеею -- возразил Парижанин. -- И как ты думаешь: он действительно даст этому ход?
Отечественный Карась печально кивнул. Собеседники помолчали.
-- Придется возвращаться в отечество, -- неожиданно, но вполне убежденно изрек Карась-Эмигрант.
-- Возвращаться?! -- не поверил или сделал вид, что не поверил ушам, Карась-Председатель. -- В наше дерьмо?.. Даон тебя здесь не достанет!..
-- Нет, старик, все наоборот. Именно здесь он меня и достанет. Все, что я здесь имею: положение, уважение, дом, наконец, я получил нанезапятнанной репутации диссидента-изгнанника, наавторитете моего журналаю Придется возвращаться, старик.
