Не понимая, где она находится, Мойра выглянула в окно. Местность была мирной, почти идиллической — зеленые холмы, голубые озера, залитые летним солнцем луга с чудесными цветами. А откуда-то издали приближалась девочка на большом черном жеребце.
Мойра подалась вперед. Неужели это Ровена? Словно в ответ девочка помахала рукой. Мойра тоже помахала и засмеялась, глядя, как девочка скачет на этом великолепном коне.
Мойра была счастлива оттого, что девочка была так близко и в безопасности. Если она высунет руку в окно, то сможет дотронуться до развевающихся на ветру волос Ровены… но тут вдруг карета поехала быстрее, и конь начал отставать.
Мойра попыталась высунуться из окна, но не смогла. Местность за окном мелькала все быстрее, а потом превратилась в сплошное смазанное пятно. А Ровена отставала все больше и больше.
Мойра хотела закричать, но голос не слушался. Карету качало из стороны в сторону. Мойра схватилась за край сиденья, но тут карета перевернулась, она поплыла по воздуху и…
Мойра вздрогнула и открыла глаза. Она была в полутемной комнате, освещенной лишь пламенем в большом, изысканно украшенном камине. Сердце все еще отчаянно билось. Это был сон.
Тяжело дыша, она откинулась на гору подушек, чувствуя себя слабой и обессиленной. «Что со мной случилось? Где я? Где Ровена?»
Она схватилась за край одеяла и рассеянно отметила дорогое покрывало, тяжелый голубой полог кровати. Где бы она ни оказалась, это была роскошная спальня.
Мойра повернула голову, но виски пронзила сильная боль. Закрыв глаза, Мойра приложила ладонь ко лбу и обнаружила толстую повязку. «Моя голова. Что случилось? Я… Я преследовала Роберта, пытаясь опередить его, завладеть шкатулкой и… О!» Наконец-то она вспомнила и аварию, и боль в голове, и склонившееся над ней озабоченное лицо Роберта.
А Ровена? Мойра стала мучительно вспоминать, пока до нее не дошло… Ровена все еще в руках Энистона.
К глазам подступили слезы, но Мойра усилием воли заставила себя не расплакаться. Голова болела, глаза горели, и мучила такая жажда, что Мойре казалось, будто у нее распухли губы и язык.
Она приподняла голову и увидела Роберта. Он спал в кресле возле кровати. Его голова свесилась набок, волосы были взлохмачены, на щеках многодневная щетина.
Это был один из тех редких моментов, когда она видела Роберта не таким идеально одетым, как обычно. Его камзол был перекинут через спинку кресла, ворот рубашки расстегнут, галстук отброшен в сторону. Под ее взглядом он шевельнулся, но не проснулся. Глаза по-прежнему были плотно прикрыты веками с густыми ресницами.
