— Росс Келли, муж Лорен. Вы от Леонардо Торино?
В глазах монахини мелькнул ужас.
— Нет.
— Тогда как вышло, что вы знакомы с Лорен?
— Я знакома с ее работой. Мы не встречались, но я чувствую, будто мы с ней знакомы — ведь она сумела понять человека, которым я восхищаюсь. — Сестра Шанталь попыталась встать, и Росс помог ей подняться. — Что же случилось с вашей женой?
Росс рассказал о грабителе, который проник в комнату Лорен, и в удивительных глазах гостьи вновь что-то промелькнуло.
— Что-нибудь пропало?
— Немного денег, драгоценности, видеокамера, ну и, может, из ее компьютера что-то.
— Кто-нибудь говорил с вами о манускрипте отца Орландо?
— Какого еще отца Орландо?
— Вы называете его манускриптом Войнича. Генерал иезуитов ведь по поводу манускрипта приходил?
Это было уж слишком.
— Что тут вообще творится? Объясните!
Удивительные глаза смотрели не мигая, словно оценивали Росса.
— Мне нужна ваша помощь. — Она кивнула на Лорен. — А вам — моя. — За хрупким фасадом спокойствия прорезалось глубокое отчаяние. — Времени мало. Я слабею, а нам надо многое успеть.
— Нам?
— Да. Вам, вашей жене и мне.
— Моей жене? О чем вы? Она…
Сестра Шанталь неожиданно сильно сжала его руку.
— Я объясню. Это очень важно. Важно для всех нас. Мы можем поговорить где-нибудь, где нас не побеспокоят? Наедине?
Ее глаза сбивали Росса с толку, а разум настойчиво требовал проявить твердость и вежливо спровадить гостью. С другой стороны, отчаяние монахини и ее пыл чем-то напоминали его собственные чувства. Да и что он теряет?
Росс наконец принял решение, которое полностью перевернет его разрушенную жизнь.
— Пойдемте, — сказал он.
Несколько позже.
Генерал Леонардо Торино вышел из лимузина и двинулся по дорожке к дому Келли, уверенный в успехе. Он гордился своим умением читать в душах людей, а встреча с Россом Келли в больничной церкви прошла даже лучше, чем ожидалось.
Он нажал на кнопку звонка и подождал. Внутри послышались громкие голоса, затем дверь отворилась, и вся уверенность иезуита улетучилась — на лице геолога застыло подозрение. Келли провел его на кухню, где за столом сидела пожилая монахиня, перед которой стояла пустая кофейная чашка. Когда Росс представил их друг другу, Торино удивился еще больше — в глазах монахини промелькнул ужас. Размышляя об этом, он заметил, как она спрятала полиэтиленовый пакет в стоящий позади портфель.
— Добрый день, сестра.
— Генерал. — Она сжала в руке массивное распятие у себя на груди, затем склонила голову и поднялась со стула. — Прошу прощения, мне пора идти. Я очень устала.
