Гонка с разгрузкой транспортов была вызвана боязнью воздушных налетов. Почти год, пока фронт держался на Северном Кавказе, фашисты чувствовали себя в Крыму спокойно, как в глубоком тылу: по ночам не затемняли окон, не гасили свет. И вдруг этой ночью над городом и рейдом взревели моторы советских бомбардировщиков. Среди развалин в ужасе метались в поисках убежищ фашистские чиновники, интенданты и полицаи. Паника до сих пор лихорадила фашистских тыловиков. Боясь новых налетов, портовая администрация спешила разгрузить транспорты и вытолкнуть их из бухты в море.
— Ты зря, Коль, бубнишь. Для нас такая спешка — лафа.
— Гляди, какой урожай, — Костя кивнул на ящики и кули, придвинутые им поближе к двери. — Скажи спасибо, что нам поручили эту работу.
Ассортимент, предназначенный для снабжения офицеров эсэсовской части, был отменный. Здесь было все, чем были богаты ограбленные фашистами средиземноморские страны.
Коля принял от одного из матросов ящик, оклеенный красивыми разноцветными этикетками. Глаз у него наметан: по виду, по ярлыкам и упаковке, а то и на ощупь он сразу определял содержимое. Но ящики в такой упаковке ему ни разу еще не попадались.
Оттащив ящик подальше от двери, Костя финкой поддел уголок его крышки.
— Это нам сгодится! Возьмем пробу, — шепнул он, пряча в кармане несколько плиток французского шоколада.
Отыскав за кулями с рисом припрятанный мешок, наполовину набитый пачками какао, печенья, сахара, лимонами, Костя добавил в него несколько плиток шоколада и спрятал «пробу» на прежнее место. Затем ударом ручки ножа пригнал на место крышку ящика и поставил его тоже поближе к двери..
Мешок с «пробой» имел особое назначение. Петька из случайно услышанного разговора Лиды с его теткой узнал, что Лида готовится стать матерью. Он не замедлил рассказать эту новость приятелям, и они, по предложению Кости, сообща решили преподнести Лиде подарок.
Людская цепь безостановочно двигалась, и Коля едва поспевал подхватывать кули и ящики. Ныла поясница, ноги дрожали, рубашка липла к телу.
И вдруг конвейер оборвался, подача грузов застопорилась. Оказалось, опять отстал тощий матросик Ишков с разодранной на плече тельняшкой. Под тяжестью большого ящика он едва волочил ноги.
Курц отвратительно выругался и замахнулся на Ишкова. Но Шульц удержал его руку, доказывая, что пленные в знак протеста против побоев станут опять «итальянить» и выгрузка пароходов сорвется, за что придется отвечать. Курц грозился написать на него донос, что он потакает «русским свиньям». Но все же на этот раз он уступил и не тронул Ишкова.
