Но сейчас он не намеревался прятаться здесь. Бежать! Бежать! Обогнув разрушенный дом, он по каменной дворовой лестнице поднялся на узенькую горную улочку, пересек ее и продолжал взбираться все выше и выше. Едва не задохнувшись, Петька выскочил наконец на вершину горы.
Внизу слышались пистолетные выстрелы, прострочила автоматная очередь.
Погоня!
— Ну, гады, теперь я вам не дамся!
Петька погрозил во тьму кулаком и, сорвавшись с места, помчался к спуску. Через четверть часа он достиг окраины и, задыхаясь, повалился наземь у кладбищенской стены. Сердце билось, как пойманная чайка в руках. Куда бежать? На Артиллерийскую? На Куликово поле? И там, и там у него есть надежные подвалы. Но в них с голоду помрешь. А у него и так живот к спине присох. Нет, уж лучше бежать на Лагерную. Колька как-то хвастал, что у них такой тайник, какого нигде не сыщешь.
Петька вскочил на ноги, потуже затянул ремень на животе. Ну и задаст же он работы жандармам и полицаям!
Чтобы запутать следы, он бежал через дворы и развалины слободки, пересекал улицы и снова исчезал в грудах камней. Когда перед ним возникали полуобвалившиеся стены, он не обходил их, а влезал наверх и пробирался по ним. Пусть-ка поищут! Он злорадно сопел, представляя себе, как жандармы бесятся от злости.
Вдали, за инкерманскими скалами и Сапун-горой, зарделась розовая полоска зари, когда Петька прошмыгнул вдоль восточной стены Исторического бульвара и спустился на Лагерную.
Пока Петька рассказывал, жадно глотая куски хлеба и истекающие соком помидоры, Коля хмурился и молча слушал. Когда Петька наелся до икоты, он принес ему из хаты свою рубаху переодеться и, проводив в бомбоубежище, предупредил:
— Сиди тут и не вздумай драпануть!
— А что?
— А ты глянь на себя. С такой рожей враз засыпешься и нас всех завалишь.
Петька взял осколок зеркала, протянутый ему Колей, и стал разглядывать себя. Левый глаз заплыл лиловой опухолью, отчего лицо перекосилось, от скулы до верхней губы растекся кровавый шрам. Правый глаз, подкрашенный багровой полосой, смотрел колюче и зло.
Зная своевольный нрав товарища, Коля на всякий случай закрыл дверь убежища на задвижку, выскочил за калитку и спустился на Портовую улицу, намереваясь сбегать к Ревякину.
Где же Колька собирается его спрятать? Петька окинул взглядом пещеру. Каменные стены обтесаны и от пола до половины обшиты досками, покрашенными зеленой краской, справа от входа — самодельный шкафчик такого же цвета, а на полу — два старых, дырявых матраца и грубо сколоченный стол с табуреткой. Все здесь выглядело так, как в других убежищах жителей слободок, которым приходилось переносить бомбежки. Где же хваленый Колькин тайник? Куда деваться, если нагрянет облава?
