Я усмехнулся сам себе, на левую сторону, как обычно. Конечно, такого писать не стоит, и надеюсь, что мои окурки к моменту начала раскопок превратятся в пыль. Иначе точно у кого-нибудь будут проблемы – фильтр от сигареты с тысячелетней историей. Да он на аукцион уйдет. «Не исключено, что эту сигарету курил, думая о судьбах родины, сам Ярослав Хромой!» И какой он хромой, кстати? Я никакой хромоты не заметил, правда, он предо мною и не маршировал. Нет, все равно, привычка схватывать все черты человека, с которым общаешься, меня ни разу еще не подводила, а действовала она уже давно самостоятельно, так глубоко вошла и въелась. В конце концов, когда бы не она, как бы я тогда был жив по сю пору, учитывая веселую работу моих последних лет? Или же он охромеет чуть позже, несмотря на все ссылки на летописцев? Если он уже перестал выплачивать папаше ежегодную дань, то может и охрометь, его родитель кротостью никогда не отличался. Что-то больно я весел нынче. Не с чего веселиться-то. Сейчас встретят у дома варяги – и все. Не то чтобы уж страшно, но ужасно, признаться, обидно. В кои-то веки что-то складывается одно к одному и становится все интереснее, а тут нате вам.
Тут, наконец, предстали передо мною ворота родного со вчерашнего дня дома. Никаких варягов, равно как и вообще кого бы то ни было, рядом не оказалось, что не сильно меня опечалило. Дома тоже оказалось все в порядке, а Дед, как мне показалось, даже обрадовался, но забубнил недовольно, видать для приличия:
– Где лытаешь, Ферзь? Темнеет уже.
– Дед, так я человек княжий, как велят, так и живу. Никто тут по мою душу не наведывался, пока меня не было?
– Нет, никого не было. Аль ждешь кого? – Дед прищурился.
– Не то чтобы жду, но могли быть. Я сегодня варяга на княжьем дворе в поединке убил.
– Знаю. Правильно и сделал, – сурово сказал Дед.
– Так что на рынке я, Дед, не был, баб не купил, собак тоже. Как-то не сошлось.
– Не будь то мудрено, само собой, что не до баб, когда человека убил. Хоть даже и варяга.
Судя по всему, Дед не был интернационалистом. Оно, наверное, правильно – еще бы нежить, которая, почитай, все традиции блюдет, к иноземцам была ласкова.
– Завтра пойду, наверное. Если опять не велят ко двору явиться, – утешил я домового.
– Если арабок будут продавать, не бери. Бабы смазливые, но у нас мрут быстро, зимы наши не переносят.
– Так если в доме сидеть, а выходить одевшись, может, и ничего? – уточнил я у сведущего Деда.
