– То князю виднее, – сказал я, вставая при упоминании дайме.
– То верно, верно. Веслом твоим за конями убирать, слыхал ли новость? – Варяг смеялся, но глаза его, цвета синего вечернего льда, были злы и холодны.
– Тю, варяг, а ты не всю новость слыхал, а мне передаешь, – миролюбиво улыбнулся я.
– Как не всю? – Варяг, ожидавший другого, замялся.
Возле нас уже собирался народ. Надо было что-то решать – отвязаться от варяга вряд ли получится. Да и положение обязывает. Я посмотрел вверх, в одном из окон мелькнул Ратьша, и я понял, что эта стычка вряд ли полностью на совести варяга. Мысль была быстрой, но мне показалась верной. Такого рода мысли меня редко обманывали. Снова тест пришельцу.
– Так и не всю. Тебя ко мне в помощники определили – твоей железкой мое весло чистить, – все так же миролюбиво поведал я варягу.
Тот онемел, а потом побагровел и бросился на меня, заревев от ярости, и схватил за грудки. И тут же получил лбом в лицо, упал на спину, и кровь густо потекла-закапала с рассеченной брови.
– Зря ты так, Ферзь, – негромко сказал кто-то из стоявших рядом ротников. – Вольного не оружием ударил, этого не простит.
– Я знаю, – спокойно отвечал я. Да, я знал, что делаю, и не ошибся – это было оскорблением уже тогда. Или приучу всех серьезно к себе относиться: по одному княжьему слову люди меня уважать не будут, – или наживу врагов в лице варягов, тогда мне конец, а к этому, как известно, я относился по-своему.
Как я и ожидал, варяг встал с земли другим человеком – спокойным, уверенным в себе, даже дернулись в улыбке уголки губ, только ноздри спорили с ними и выдавали лютое бешенство, овладевшее Фарлофом. Дальше последовал за малым не церемонный вызов на поединок. Последовало мое согласие, и я скинул с плеч свою куртку, сбросив ее на завалинку, с которой поднялся. Фарлоф скинул рубаху, в которой был, показав мне широкую грудь и литые, мощные плечи. Загривок у него был под стать, как у зубра.
Ротники и варяги тут же образовали круг, и мы с Фарлофом остались одни – друг против друга. Но, к моему удивлению, варяг не прервал связи с миром, он посмеивался чему-то, видимо шуткам соотечественников, кивал, сам что-то, кажется, говорил – рисково, однако. Как бы ни хотел он меня взбесить перед боем, так нельзя, можно и заиграться. Но, видимо, варяг знал, что делал, раз с таким норовом дожил до своих лет.
Наконец мы встали друг напротив друга, варяг соизволил вытянуть меч из ножен, а я опустил конец меча к земле. И тут варяг, рассмеявшись, плюнул мне в лицо. Круг, кажется, так и ахнул, а может, засмеялся, заплакал, разошелся по своим делам – понятия не имею. Слюна варяга стекала по щеке, сам варяг улыбался, но толку с этого, признаю неплохого, приема не было никакого – слюна осталась на коже, до души ей не добраться, а Фарлоф – ну что делать, ну не задалось утро.
