К костру подошел один из уных, паренек лет восемнадцати. Он кивнул мне, и я ответил ему вежливым кивком.
– Меня зовут Воислав, – представился уный. Да, он изо всех сил старался держать себя в руках, и ему это почти удавалось. Руки уный, словно нарочно, держал на виду, чуть ли не стараясь при этом повернуть их ко мне ладонями. Мне почему-то вспомнилось, что так показывают руки злой и сильной собаке, чтобы убедить ее в своих благих намерениях. Сигарету мою парень старался не замечать.
– Зачем я тебе понадобился, Воислав? – спросил я спокойно.
Уный меня, при всей своей почти нарочитой демонстрации добрых помыслов, не сильно, признаться, беспокоил. Что бы у него ни было в голове или в рукаве, я ударю быстрее. Но это не значит, что стоит поворачиваться к нему спиной или просто чересчур расслабляться. Лишним доказательством этой простенькой мысли, что нельзя недооценивать противника, сегодня выступал я сам. Странный разрисованный мужик с деревянным мечом отправил на тот свет шестерых подготовленных молодых парней и, как отметил Ратьша, не запыхался.
– Я не стану ходить вокруг да около…
После такого начала следовало ожидать именно былины, и именно с заходами с разных сторон, с долгим путем к основному повествованию. Посему я невежливо его оборвал:
– Ты уже начал, Воислав. Говори кратко – чем могу тебе помочь?
– Ты сегодня убил двух уных, – отвечал уный.
– Шестерых, – поправил я.
– За четверых ты Богу ответчик, а Василий и Иван были моими братьями. Родными братьями. Я твой кровник, Ферзь. И никогда этого не забуду. Я тебе не противник, это я понимаю. Но я очень постараюсь сравняться с тобой, и в тот день я убью тебя. – Воислав говорил быстро, сжато, и в голосе его не было ни бешенства, ни ненависти. Простое изложение доступных чужаку мыслей.
– Да долго ли ждать, – ответил я. Ответ сам пришел ко мне, и я издевательски закончил: – Когда-нибудь и я спать лягу!
Уный с красивым именем дернулся, как от хорошей затрещины, задохнулся от ярости, от несправедливого оскорбления, но смолчал. Этот мальчишка заслуживал уважения. В его годы и в его положении очень немногие смогли бы держаться так. Но я не стал извиняться. Мне нужен был именно оскорбленный в самых своих святых чувствах Воислав. Чтобы не ждать удара в спину.
– Я сказал все, Ферзь, а ты меня слышал, – уный развернулся и ушел от моего костра.
– Слышал-слышал. Теперь буду ждать, пока время не придет, – в спину ему ответил я, но парень снова смолчал. Сильный человек растет. Только смысла жалеть ни его, ни о сделанном я не вижу.
