Кристен чуть не расхохоталась, едва дошла до этой мысли. Ну что же, если это единственное средство спасти себя, придется им воспользоваться. Но как, черт побери, должна вести себя шлюха?
— Ты хотел о чем-то спросить меня? — напомнила она, почувствовав облегчение, оттого что основная ее забота получила хоть и неожиданное, но благоприятное для нее разрешение.
— Да. Что ты знаешь о датчанах?
— Кажется, им понравилось у вас? — Она непроизвольно усмехнулась.
— Ты находишь это забавным? — спросил он сурово.
— Нет. Мне очень жаль, — сказала она, тут же сменив тон, хотя это уже не могло ей помочь: ухмылка уличала ее во лжи. — Я только не понимаю, почему ты думаешь, что я должна что-то о них знать. Мы из разных стран. Единственные датчане, которых я видела, были купцы, как… как многие в моем народе.
Ей надо быть осторожнее. Если бы она сейчас сказала, что ее отец — купец, Ройс вправе был бы спросить себя: почему же тогда она считает возможным зарабатывать деньги в постели? Лучше ему совсем не знать, что ее родители живы и что у нее вообще есть какие-либо родственники.
Его мысли действительно шли в направлении, очень близком к ее собственным. Это стало ясно, когда он спросил:
— Почему женщина с такой внешностью должна дешево продавать свою благосклонность?
— Это так важно?
— Вовсе нет, — сурово ответил он и на какое-то время замолчал.
За кого он ее принимал, можно было судить уже по тому, что он не предложил ей сесть, хотя сам сидел и вокруг было три свободных стула. Она работала все утро, после обеда ее высекли, затем эта жуткая ванна, больше похожая на пытку, и теперь вот она должна стоя отвечать на вопросы. Виновник всех этих бед Локи смеялся теперь над ней. В конце концов, она может и сама над собой посмеяться, и пусть ее возьмут черти, если она еще хоть мгновение останется стоять.
Кристен тут же уселась на пол и с удовольствием наблюдала, как мрачнеет лицо сакса.
— О Господи, девка, ты что, не умеешь себя вести?
— Я? — возмутилась она. — А где твои манеры? Ты заставляешь меня стоять, в то время как сидишь сам.
— Может, ты еще не понимаешь своего положения здесь? Так оно ниже, чем у последней служанки.
— Ради Бога, сакс. — Она ответила ему смехом, вставая на ноги. — Никто не осмелится утверждать, что дочь викинга чего-то не способна выдержать.
Ее покорность, казалось, злила его. Он вскочил, шагнул к ней, но тут же вернулся к столу; было видно, каких огромных усилий стоит ему взять себя в руки.
