А потом: очередь, милая очередь, что может быть роднее для бывшего советского человека?
Питательная среда, аккумулятор житейского опыта — и зримое доказательство, что ты на верном пути.
Все туда — и ты на лыжах.
Я потолкался среди людей, записался на послезавтра, уточнил время перекличек, послушал чужие разговоры.
Из разговоров выяснилось, что место в очереди можно купить, и довольно недорого.
Выяснилось также и то, что за калиткой, на территории консульства Огибахину ничего не светит.
В толпе не нашлось ни одного индивида, который не имел бы как минимум приглашения от родных, от знакомых, от партнерских фирм, от международных организаций, просто от людей доброй воли.
А у меня в Германии не было ни родных, ни знакомых, ни тем более деловых партнеров.
Времени наводить контакты у меня тоже не имелось.
Оставалось, в который уж раз, довериться какому-нибудь незнакомому человеку.
Я облюбовал молодого очкарика, стоявшего в очереди с кипой загранпаспортов в руках, отвел его в сторонку и предложил за визу десять тысяч условных единиц.
Глаза у него вспыхнули, как у рекламного кота, он затребовал двадцать штук, сошлись на пятнадцати.
Однако паспорт мой очкарику не понравился. Перелистав его, он кисло сказал:
— Не, с такой ксивой даже за миллион не возьмусь.
И возвратился в свою очередь.
Эту щепетильность я не сразу оценил по достоинству: ведь мог бы взяться, получить деньги — и сбежать.
61
Именно так и замыслил поступить следующий мой собеседник, отзывавшийся на имя Кирюха.
— Визу без приглашения? Кайн проблем, нет вопросов. Почему не помочь хорошему человеку?
Я с трепетом вручил ему свой поруганный паспорт. Кирюха в него даже не заглянул.
— В Германии раньше бывал? Пребывание просрачивал?
Кирюха произнес "просрачивал" без тени юмора, в полной уверенности, что умри — лучше не скажешь.
Был он коренастый, весь какой-то кругленький (возможно, из-за тренировочного костюма с шальварами), но не рыхлый, а прилично накачанный.
Я признался, что нигде за границей вообще не бывал.
Это Кирюху удивило.
— Варум зо? Почему так? — спросил он меня с пренебрежительным сочувствием, как будто я сообщил ему, что еще не утратил невинности. — Сейчас только ленивый не ездит. Допуск мешает?
— Да нет, просто как-то не тянуло.
— Ага, а теперь потянуло. Аллес клар, всё понятно. Учти, я работаю на предоплате. Гони пять штук и жди у выхода. Вот так. Теперь бис бальд. До скорого.
Скорого свидания у нас, однако же, не получилось. Я ждал до обеденного перерыва, маясь сомнениями: а вдруг у консульства есть другой выход?
