Домик на краю земли | страница 8
Сосед строил добротно. Как я и ожидал, дом оказался компактным, прочным, удобным и теплым. Большая комната была обшита деревом, и я покрыл стенные панели и оконные рамы желто-коричневой краской под цвет буйволовой кожи — добротным колером настоящего корабельного полубака[3]. Все же количество окон в доме выдавало любительский подход к его планировке. Их было десять. Семь в большой комнате: два смотрели на восток, на необозримый океанский простор; два — на запад, словно контролируя топи; два — на юг; кроме них в дверь было врезано застекленное оконце-глазок. Семь окон одной из комнат глядели с вершины песчаного холма, открыто стоящего под лучами океанского солнца (в его ослепительно ярком перекрестном огне). Я предвидел это обстоятельство и предусмотрительно снабдил окна ставнями.
По первоначальному замыслу ставни были сделаны на случай суровой зимы, однако они служили мне в течение всего года, спасая и от солнца. Вскоре я понял, что могу либо полностью затемнять комнату, либо по собственному усмотрению превращать ее в подобие открытой веранды. В спальне я прорубил три окна: на восток, на запад и на север, к маяку Нозет.
Чтобы добывать питьевую воду, я вогнал в тело дюны трубу-колодец. Хотя из-за близкого соседства океана местный песок, кажется, просолился насквозь, глубоко внизу все же таятся пресные воды. Качество этой воды неодинаково: кое-где она немного солоновата, местами — свежая и вкусная. Мне посчастливилось наткнуться на обильный источник очень чистой воды. Труба помпы спускалась под пол в крытый колодец, выложенный кирпичом; там был устроен кран для ее осушения во время заморозков. (В жестокие морозы я наполнял водой несколько ведер, ставил их в раковину и немедленно осушал помпу.)
Для освещения я пользовался двумя керосиновыми лампами, для чтения — подсвечниками, сделанными из бутылок. Камин, набитый плавником до отказа, обогревал дом. Поначалу я не сомневался в том, что обогреваться одним лишь камином — сущая нелепость, однако он справлялся со своим делом. Его огонь стал для меня чем-то большим, чем обыкновенный источник тепла: пламя олицетворяло стихию, служило домашним божком и другом.
В большой комнате я поместил шкаф, окрашенный в чистый синий цвет, стол, настенный книжный шкаф, кушетку, пару стульев и кресло-качалку. Кухня, устроенная по-яхтенному, то есть в линию, располагалась у южной стены. Сначала шел шкафчик для тарелок и чайной посуды, за ним пространство для керосиновой плитки — обычно я убирал ее в ящик, — затем полка, фаянсовая раковина и угловая помпа. Слава богу, она ни разу не подвела меня и никогда не действовала на нервы.