Здесь необходимо сделать паузу для того, чтобы кое-что пояснить. Хотя я подробно изложил историю звучания буруна — буруна идеального, процесс образования прибоя должен пониматься как составной и непрерывный, потому что валы, спешащие друг за другом, образуют промежуточные волны, которые встают на пути тех, что напирают сзади, разрушая их. Кроме того, я постарался описать, как звучит прибой, достигший большой высоты при тихой погоде. Штормовой накат чисто механически точно такое же явление, однако он способен стирать в порошок все на своем пути, и его бесконечное, замогильное скрежетание, наводящее ужас на моряков, не что иное, как развитие второго основного тона. Это рыдание буруна, надвигающегося на сушу и волочащего за собой песок. Необычна подоснова звучания, проступающая сквозь пронзительное и дикое завывание шторма.
Рассыпавшиеся валы, которым приходится бежать вверх по крутому склону пляжа, нередко издают протяжное скрипение — это мелодия отраженной волны, стремящейся обратно в море. Она звучит все громче и громче с наступлением малой воды, в то время как буруны начинают перекатывать камни по склону нижнего яруса пляжа.
Пожалуй, я становлюсь наиболее чувствительным к шуму прибоя, когда отхожу ко сну и пытаюсь усыпить себя чтением. Все еще всматриваясь в страницы, я продолжаю прислушиваться к ритмичному рокоту волн, который наполняет собой темноту.
«Полубак» расположен настолько близко от кромки прибоя, что в тихую погоду до меня доносится не только обычный шум волн. Я отчетливо воспринимаю ритмичный шелест прибытия волн, отдельные всплески и грохот разрушения крупных валов. Сквозь темный, математически правильный прямоугольник окна, завешанного ставнями, я вслушиваюсь в шорохи, взрывы, шлепки и долгие, перемежающиеся между собой громовые раскаты, никогда не уставая наслаждаться этим полнозвучным гласом природы.
Вдали от пляжа всевозможные созвучия прибоя образуют сплошной, монолитный рев, подобный громовой симфонии. Осенние ночи в деревушке Истем полны таким вот звучанием океана. Когда разъезжаются дачники, деревня отдыхает и готовится к зиме — в кухонных окнах мерцают лампы, а над зарослями вереска, топями и песчаными бастионами разносится неумолкающий глас зимнего моря. Прислушайтесь на мгновение — сначала он покажется вам каким-то приглушенным воем, леденящим сердце.
Вслушайтесь глубже — и вы узнаете в нем громовую симфонию волн — бесконечную и далекую стихийную канонаду. У нее своя, особая красота, в которой ощущается ужас первоздания. Я слышал ее в последний раз звездной октябрьской ночью, когда проходил по поселку. Наступило безветрие, безлистные деревья стояли неподвижно, и весь опечаленный мир испытывал трепет, внимая этому могучему звуку.
