Мне известны три великих звука, относящихся к стихии: шум падающего дождя, гул ветра в глухом лесу и грохот океанских волн, разбивающихся о берег. Я хорошо знаком с этими голосами природы, и тот, что принадлежит океану, кажется мне наиболее звучным, многообразным и вызывает благоговение. Бытующее представление о монотонности звучания океана совершенно неверно: у океана множество голосов. Послушайте, как звучит прибой, напрягите слух — и вам станет доступной целая гамма звуков: низкое гудение, грозное рыкание, громкое журчание падающих струй, непрекращающееся шипение пены, всплески, отрывистые, как ружейные залпы, тихий шепот, шорох камней, трущихся друг о друга; а иногда можно уловить какие-то восклицания, относящиеся, должно быть, к редко слышимому говору обитателей глубин.
Этот великий глас многообразен не только по природе, его создающей; он постоянно меняет темп, принимает различную высоту и окраску; его ритм, неторопливый, как раскаты грома, порой еще более понижается, порой возрастает; он то звучит обычным тембром, то наполняется серьезной торжественностью, то обретает чудовищный размах, присущий разгулявшейся вольнице.
Любая причуда ветра, всякий каприз погоды находят свое отражение в музыке моря. К примеру, мелодия прибоя, которую тот напевает при отливе, звучит совершенно иначе во время прилива, причем смену партитур можно отчетливо уловить в течение первого часа подъема воды. По мере нарастания приливной энергии шум прибоя усиливается, в нем ощущается ярость борьбы, и при дальнейшем наступлении на сушу, так сказать с открытым объявлением войны, его ритм и мелодия обретают особое звучание.
В реве прибоя, разрастающемся над осенними дюнами, слышится дерзость атаки, неумолимость стремления вперед, могучая сила, бесконечность процесса созидания и разрушения, рождения и смерти. Я старался изучить механику этих мощных созвучий. Доминирующая нота — оглушительный, ревущий всплеск набежавшей волны. Он бывает глухим и раскатистым, тяжелым и мятущимся, а иногда это грохот падения.
Вторым по значимости звуком я бы назвал рокот бурлящего водопада, издаваемый волной при собственном разрушении, и шорох ее вспененных вод, стремящихся вверх по песку, — это diminuendo[5]. Третий фундаментальный звук протяжное шипение кромки тающей пены. Оба первых звука воздействуют на слух почти в унисон — разрастающийся по силе удар многотонной массы воды и бешеный рев, порожденный наложением всевозможных звуков. Эта акустическая мешанина растворяется в третьем звучании, испускаемом пузырящейся пеной. Поверх всего этого хаоса, подобно птицам, носятся обрывки шума воды, какие-то всплески и противовсплески, шорохи, бурление, шлепки, цоканье. Обертон очередных бурунов, присоединяясь к всеобщему грохотанию, заполняет собой море, сушу и воздух.
