Наблюдать за птичьими стаями удобнее во второй половине дня, когда птицы кормятся вдоль полосы прилива. В эту осеннюю пору, когда спадает жара, туманная водяная дымка уже не курится над бурунами и воздух утрачивает оптические свойства стекла. Шествуя с грузом плавника на плечах, держась ближе к нижнему пляжу, я замечаю птиц издали. Каждый набег шипящего языка пены гонит перед собой птиц, убегающих от него бочком; иногда они вспархивают, если преследование оказывается слишком настойчивым. Когда вода отступает, птицы в свою очередь догоняют ее, истово окунаются и отряхиваются. Насытившись, птицы перебираются на верхний пляж и просиживают там часами на пронизывающем ветру — стая за стаей ассамблея за ассамблеей. Раскаты океанских волн, бледные клочки неприветливых облаков, рассеянных ветром, плывут над дюнами, и болотные серые кулики дремлют, стоя на одной ножке, глубоко зарывшись головами в оперенье.
Где коротают ночи эти несметные тысячи, остается загадкой. Однажды утром, проснувшись перед восходом солнца, я торопливо оделся и вышел на пляж. Я прошелся на север, потом на юг вдоль отступающего отлива, повсюду небо и пляж казались совершенно опустевшими. Только далеко к югу, я это хорошо помню, чем-то напуганная пара куликов, поднявшись над верхним пляжем, быстро и беззвучно направилась в мою сторону. Обогнув меня сбоку, птицы уселись у кромки воды примерно в сотне ярдов поодаль. Они тут же засуетились в поисках пищи, и, в то время как я наблюдал за ними, оранжевое солнце, подобно воздушному шару, медленно и торжественно выплыло из-за горизонта.
В эти дни прилив поднимается высоко только после полудня, и птицы начинают собираться на пляже примерно к десяти часам. Одни прилетают с солончаковых лугов, другие — с разных концов пляжа, иные словно падают с неба.
Я вспугнул первую группу ранних птиц, спускаясь с верхнего пляжа. Я иду прямо на них — общее замешательство, краткое совещание, попытка удрать дальше по песку. И вот птиц уже нет.
Стоя на пляже над свежими следами лапок, я наблюдаю чудесное зрелище: группа птичек мгновенно обратилась в некое созвездие, в мимолетные Плеяды, чьи одушевленные звезды занимают в них произвольное положение. Я слежу за их спиралеобразным слитным полетом и мгновенным попеременным мельканием белых брюшек и серых спинок. Следующая стайка, в некотором отдалении от меня, хотя и насторожилась, продолжает кормежку.
Я приближаюсь — несколько торопливых шажков подальше от опасности, попытка убежать; несколько птичек замерли, готовясь взлететь; еще ближе — и вся стайка не выдерживает…
