Трокмортон также заметил, что Мария плохо себя чувствовала; она вскоре вынуждена была удалиться от двора в состоянии нервного истощения. Он счел, что Мария и дочь Генриха II Маргарита «нездоровы», а 24 мая видевшие Марию говорили, что она была «очень бледна, лицо зеленоватое, дышит с трудом, а при дворе шепчутся, что она — не жилец». 18 июня один из слуг Марии сообщал: «Ей очень плохо, и, чтобы не дать ей потерять сознание, приходилось приносить ей вино с алтаря… Я никогда не видел, чтобы она выглядела такой больной… Она долго не протянет». На самом деле Мария страдала хлорозом, или «бледной немочью», — формой подростковой анемии, вызванной нерегулярностью менструального цикла.
Вести о близкой смерти Марии были, конечно, именно тем, что желала услышать Елизавета. Как и шотландцы, она ничего не знала о секретном договоре в Фонтенбло, хранившемся у Генриха II, и поэтому считала, что со смертью Марии шотландская корона перейдет к Шательро, которого легко купить. Следовательно, ее путь к подчинению страны к северу от Твида окажется беспрепятственным. Смерть устранила бы и неудобную претендентку на ее собственный трон, гербом заявлявшую о своих правах, ведь именно ее те, кто объявил Елизавету незаконнорожденной, считали истинной наследницей Генриха VIII. Верная Елизавете коллегия герольдов объявила герб Марии «наносящим ущерб достоинству и сану королевы».
Споры о том, что у кого на гербе, нам сейчас кажутся незначительными, но до распространения газет и телевидения гербы представляли собой публичную подпись суверена. Большинство людей того времени признали бы человека, обладавшего гербом, важной персоной; они хорошо знали королевские гербы, а также и гербы местных дворян.
За год, прошедший со дня ее свадьбы в апреле 1558 года, Мария из сверкающей драгоценностями сказочной принцессы превратилась в политическую пешку. Не отдавая себе понастоящему отчета о важности геральдических претензий, выдвинутых от ее имени, она теперь по важности уступала Монморанси и теряла позиции из-за временного отстранения дядей от власти. Мудрая Диана в этом не принимала участия, проводя время с королем в Ане, но Монморанси исполнил ее желание, полностью затмив Гизов. Это произвело на Марию обычное действие. Всякий раз, когда реальность вынуждала ее поступать против воли или когда она чувствовала, что ею пренебрегают, она заболевала. Возможно, она научилась у Дианы и Екатерины технике манипуляции, но ей по-прежнему не хватало политической ловкости, чтобы применить ее на практике.
