Приключения Полынова | страница 9
— Да, — согласился Шумерин. Полынов вернулся.
— Ну? — хором спросили оба. Утвердительный кивок был ответом.
— Состав? — потребовал Шумерин.
— Сложная смесь из соединений гелия с азотом, неоном и водородом. Мне жалко было портить пленку, вот запись на бумаге.
Бааде перехватил листок.
— Николаев и Графтен будут довольны, — сказал он, пряча его в карман.
— Прости за нескромный вопрос, — сказал Шумерин. — Почему ты медлил с возвращением?
— Что? — не понял Полынов. — А… Меня удивил состав жидкости. Нейтральные газы не так-то легко образуют соединения, тем более такие.
— Нет, все-таки биологи неисправимый народ, — расхохотался Бааде. Сильная радиация увеличивает реакционную способность вещества.
— Ах, так! Ну, тогда все в порядке. Какие будут распоряжения, капитан?
— Как и намечали, — ответил Шумерин, — отдых, сон, потом разведка.
— Согласен, — сказал Полынов. — Только…
— Что?
— Сначала мне нужно проверить здоровье всех.
— Яша, ты никогда не был педантом и рабом инструкций, — удивленно поднялся Бааде.
— Капитан, я настаиваю.
— Тебе видней, — пожал плечами Шумерин. — Хотя я не вижу необходимости, но… Ты опасаешься чего-нибудь?
— Нет, я ничего не боюсь. Но в ушах у меня все еще звенит твой крик: «Берегитесь!»
— Теперь я тоже настаиваю на проверке, — сказал Шумерин. — Экипаж начинает нервничать.
— Кто согласен остаться? — спросил Шумерин. Он заранее предвидел, что добровольца не будет, и готовил себя к неприятной обязанности сказать одному из друзей: «Останешься ты».
Но вопреки ожиданию согласился Полынов.
Бааде посмотрел на него с изумлением.
— Люблю самопожертвование.
— Кому-то надо остаться, — отвернулся Полынов. — Лучше мне. Для биолога на Меркурии нет работы.
— А уж мы постараемся, чтобы ее и для врача не было! — пообещал механик.
Лязгая гусеницами, вездеход съехал по наклонному пандусу. Рядом с ракетой он казался скорлупкой — эта махина с атомным сердцем, похожая на старинный танк.
Шумерин и Бааде сели. Полынов помахал им вслед. Взмах руки метнулся по почве черной молнией. И когда вездеход скрылся, психолог внезапно почувствовал себя маленьким и беззащитным, как ребенок в пустой и темной комнате. Он заторопился к люку.
Вездеход мерно покачивало. Он шел прямо к солнцу, и стена белого пламени постепенно приподнималась над горизонтом, пока не повисла слепящим сгустком.
Однообразный пейзаж — серый покров пыли, обожженные бока глыб, мозаика светотени — менялся. Казалось, они ехали прямо в огонь, и он развертывал перед ними слепящий ковер. Иногда это походило на скольжение по зеркалу, яркому, отражающему свет зеркалу. Даже светофильтры не могли его притушить.