— Тут есть какое-нибудь противоречие?
— Еще какое! Наш глаз, к сожалению, несовершенный инструмент. Помню, я участвовал в разработке новой системы цветного телевидения. Нам пришлось, чтобы цвет выглядел совершенно натуральным, применить «мигающую передачу». В то время мы уже отказались от электронного луча, да… Цвет получился бесподобным, но многие стали жаловаться: нерезко. Хотя никакой нерезкости и в помине не было! — то же ты думаешь? Пришлось переделывать, идти на компромисс. Цвет стал хуже, зато на нерезкость уже никто те жаловался.
— Значит, найти точное соответствие действительности…
— Что значит «точное»? Для кого точное? Пожалуйста, мы могли создать телевизор, передающий все так же, как видит пчела. И пчелы не смогли бы отличить цветок на экране от цветка на лугу. Но человек вряд ли был бы доволен такой передачей… Если хочешь знать, это очень серьезная проблема: как пропустить все ширящийся поток информации через каналы человеческого восприятия.
— Как-то не замечал здесь больших трудностей…
— Хм! Представь себе, что все «органы чувств» корабля подключены к органам чувств человека. Все эти радиотелескопы, просто телескопы, нейтриноаппараты, счетчики электронов, счетчики мезонов, датчики магнитных полей, датчики гравитационных полей и так далее и тому подобное, все эти сотни, тысячи приборов. Что бы тут было с человеком, а?
— Он бы и секунды не выдержал.
— Не сомневаюсь. Вот почему от приборов мы получаем не все сведения об окружающем мире, а только главные.
— А кто определяет, какие сведения в тех или иных условиях главные, а какие нет? Люди?
— Конечно.
— Так.
Впереди в сверлящем свете фар появилось белое пятно. Затем оно превратилось в дорожку, усыпанную снегом дорожку, которую ограждал мрак и которую поворот руля вслед за лучами фар бросал то влево, то вправо.
— Замерзшие газы, — сказал Бааде. В воздухе заклубились снежинки, взбитые гусеницами. Дорога шла под уклон.
— Кстати, Генрих… Перед тем как увидеть там, в пустыне, концертный рояль, ты не думал о нем?
— Конечно, нет! Может быть, Шумерин?
— Нет, я его спрашивал.
— Что ты хочешь этим сказать?
— Пока ничего.
«Снежная дорога» оборвалась. Ее обрезала каменная гряда. За ней что-то блестело, будто зеркало.
— Осторожней… — предупредил Полынов.
Но Бааде и без того сбавил ход.
Поворот, еще поворот — им открылась смоляно-черная гладь озера. Противоположный берег нависал козырьками скал, ближний полого подходил к неподвижной жидкости, слабо курившейся туманом.
