Вездеход приблизился к границе темного пространства, в которое причудливо вдавались языки света. Последние лучи солнца били из-за горизонта, как прожекторы. Они упирались на ночь, самую странную ночь, которую когда-либо видели Полынов и Бааде: она высилась стеной черного стекла, за которой, однако, не было тьмы. Там что-то тлело, что-то пульсировало клубами зеленоватого дыма.
— Сейчас я покажу тебе фокус, — подмигнул Бааде, притормаживая машину.
Он откинул дверцу ящичка, покопался, вынул провод с лампочкой, приладил концы провода к клеммам. Полынов заметил, что в миниатюрной лампочке пряталась толстая, рассчитанная на большое напряжение спираль.
— Гляди, — предупредил Бааде.
Мотор взревел, машина дернулась, и в тот миг, когда она проскакивала рубеж света и тени, лампочка ярко вспыхнула в наступившей вдруг темноте. И тотчас погасла.
— Это что еще такое? — Полынов старался не выдать удивления.
— О, инженерное предвидение, не более! — смехом добродушного медведя пророкотал Бааде. — Свет есть, темнота есть — где? На границе огромного перепада температур. Термопара, не так ли? И вблизи электромагнитный генератор — Солнце.
— Верно? Четыре действия арифметики в уме, и я подбираю лампочку, подключаю ее к корпусу и машиной замыкаю контакт, чтобы позабавить тебя видом короткого замыкания. Меркурианского замыкания!
Полынов с уважением оглядел стенки тесной кабины. Вроде бы мягкая обшивка, только и всего, но сколько же в нее вложено труда и ухищрений, чтобы она выдерживала и жару, и холод, и радиацию, и электризацию, оставаясь при этом удобной, незаметной.
— Так-то, — с удовлетворением отметил Бааде, перехватывая взгляд. Мы-то все предусмотрели заранее. Непробиваемая броня! — он стукнул кулаком по обшивке.
— Дважды два — четыре, и никаких гвоздей…
— Что?
— Так, к слову. Следи лучше за дорогой, а то еще врежешься во что-нибудь… нерасчетное.
Вездеход плыл в темноте, фарами высверливая в ней тоннель. И все же темноты как таковой не было. Скорей она походила на мрак, пронизанный излучением мощных ультрафиолетовых ламп, свет которых не столько виден глазу, сколько чувствуется им.
Польшов глянул через плечо Бааде на экран теледокатора. Облизал внезапно пересохшие губы. Мир на экране, в котором не было ни глухой темноты, ни ослепительного света фар, тоже выглядел чуть-чуть зыбким и нереальным!
— Не очень-то хорошее изображение, — заметил он.
— Есть грех, — кивнул Бааде. — Локатор настраивали на Луне, учитывая данные о Меркурии, сообщенные АМС, но немножко тумана осталось. Тут ведь проблема не только в том, чтобы устранить помехи, а в том, чтобы изображение оставалось привычным для глаза.
