И самыми обыденными фразами, иногда даже трогательными, самыми простыми словами и уже без бодрого добродушия мистер Гейл рассказал им историю миссис Тиффени, вдовы капитана армии северян, но он не скормил жадным ушам толпы ее имя.
Его голос становился все более злым.
— Вот почему, — закончил он, — я хочу, чтобы вы поехали в Уэкамин почтить и тамошние могилы. И мне решительно все равно, дорогой сэр, отдаете вы мне честь или нет. Если вы, ребята, поедете в Уэкамин, значит, не перевелись еще настоящие мужчины шестидесятых годов. Но если вы, восьмеро здоровенных молокососов — янки, испугались одного старика мятежника, значит, черт побери, я выиграл еще один бой за Американскую конфедерацию!
Молчание. Побагровевший мистер Гейл стоял между ними, словно гранитная скала. Его глаза были такими же суровыми, как и твердо сжатые кулаки. Но верхняя губа, усеянная капельками пота, дрожала.
Медленно, словно в бредовом забытьи, священник снял облачение и отдал его стоявшему рядом мальчику. Черный сюртук сразу придал его худому лицу казенную сухость. Когда он обратился к мистеру Гейлу, его голос был голосом вежливого и усталого старика.
— У вас есть автомобиль, чтобы отвезти нас в Уэкамин?
— Он вместит только пятерых.
Священник сказал своему соседу:
— Можем мы воспользоваться вашим автомобилем? — и вдруг рявкнул: — В две шеренги становись! Сми-ирно! Кру-угом! Шаго-ом марш!
Еще не договорив, он встал на свое место, и ветераны строем направились через расступившуюся толпу к воротам кладбища. Их лица посерели от утомления, пыли и старости, но они смотрели прямо перед собой и шли размеренным шагом, словно только что получили приказ занять опасную позицию и слишком устали, чтобы бояться.
Строй замыкали флейтист и барабанщик. Флейтистом был весьма толстый банкир, но он дул в свой инструмент с усердием мальчишки. Барабанщик, высохший старичок, выбивал пергаментными руками «Когда Джонни вернется домой», но его желтоватые, устремленные в одну точку глаза были полны боли, а подбородок дрожал.
— Стой! — скомандовал священник. — Ребята, я считаю, что в этом походе командовать должен полковник Гейл. Полковник, прошу вас принять команду над постом.
— Н-но ведь это против устава?
— Дорогой мятежник, все, что сейчас происходит, против устава!
— Правда, — согласился мистер Гейл. — Сми-ирно!
Старик барабанщик, выпучив глаза, вдруг обмяк и осел, упершись дрожащими пальцами в землю. От толпы отделились два человека и подхватили его.
