— «Честные немцы»? — с презрением переспросила Хильди. — Оксюморон.
— Что это за фигня такая — «оксюморон»? — удивилась Дебби Суарес.[5]
В завершение импровизированного митинга удалось снять большинство худших опасений сотрудниц отдела телефонных продаж, хотя вернувшиеся на рабочие места женщины вовсе не выглядели счастливейшими из людей.
На обратном пути в кабинет застал нервно прохаживающуюся по коридору Дебби.
Суарес просто излучала напряженность.
— Послушайте, мистер Аллен, — сказала она, отведя меня в сторону, — хочу сообщить вам кое-что важное. По-прежнему переживаю из-за бонуса. В общем, за обучение Рауля нужно заплатить до первого января. К тому же следует внести залог за целый семестр вперед, деньги не возвращаются до тех пор, пока ребенок не закончит школу или не уйдет. Так что придется раскошелиться на девять тысяч баксов, за три семестра. А если я получу только шесть семьсот, как быть? А потом, нужно еще и сердечные лекарства маме покупать, и дебит по «Мастеркард» выплачивать, и покупки разные к Рождеству… Просто не хватит средств.
— Вот что я сделаю, — успокоил я девушку, — узнаю, как зовут главного по финансовым вопросам в школе Рауля и поговорю с ним. Объясню, что происходит, уболтаю — пусть разрешит тебе заплатить сперва половину суммы, а вторую половину — в январе, когда получишь второй чек.
— Спасибо, мистер Аллен.
Раз Дебби успокоилась, пора перейти к очередному личному кризису. Айван Долински. Войдя в кабинет, застаю его всё так же стоящим у окна — настолько озабочен, что, кажется, даже не заметил, как я вошел.
— А я думал, сегодня утром ты будешь в Стэмп-форде, в «Джи-Би-Эс».
— Встречу перенесли, — отвечает Айван, даже не оборачиваясь.
— На какое время?
— На более поздний срок.
— Айван, с тобой всё в порядке?
И тут он повернулся ко мне лицом. Кожа — цвета бумаги. Глубокие провалы под глазами.
— Похоже, ты уже всё знаешь, — обратился я к нему.
Айван кивает и снова отворачивается к окну.
— Посылая тебе вечером мейл, я и сам не знал, как повернутся события. Не хотелось бы, чтобы ты переживал из-за…
И тут Айван разревелся. Хныканье перешло в сдавленные рыдания, быстро набиравшие обороты. Я захлопнул дверь в кабинет, немедленно задернул жалюзи поверх стеклянной стены, выходившей на кабинки отдела телефонных продаж, и помог Айвану сесть в кресло. Схватил телефон и приказал сидевшей за пультом Лили ни с кем меня не соединять. Затем — уселся напротив Айвана, дожидаясь, когда иссякнут потоки слез.
