Молчу. Отвожу взгляд, рассматриваю столик, чувствую себя просто ужасно. Внезапно лихорадочная тирада Дебби прерывается, в глазах — слезы:
— Я позорю тебя… и себя…
— Никого ты не позоришь!
— На твоем месте мне бы подумалось: женщина умоляет так, будто у нее нет никаких шансов…
— Я совсем так не думаю.
— Ну, зато я так считаю! Ведь с тех самых пор, как моему засранцу-муженьку прострелили башку три года назад, у меня никого, никого в постели не было. Даже на одну ночь. Пока не появился ты. И знаешь… — продолжает она чуть-чуть тише, — я, блин, всегда была влюблена в тебя по уши, как кошка. Тогда вечером, на рождественской вечеринке… я не была пьяна. Просто очень хотелось. Поцеловать тебя за…
— Дебби, не надо…
— …и когда ты остался у меня, то я подумала, я надеялась, молилась даже, что, может быть, мы сможем начать… тем более, Рауль мне сказал, как сильно ты ему понравился…
— Мне очень жаль, прости.
— Да не нужно извиняться! Мне не нужна твоя жалость. Только… ты сам. Ну, по крайней мере, я поверила в такую глупость… Ты, я, Рауль… Прямо как в сказке…
— Дебби, я люблю жену.
— Жена тебя бросила!
— Ну да. Сам виноват. Переспать с тобой было…
— Не смей, молчи.
Киваю. Между нами воцаряется тишина. Дебби вновь прикрывает мою ладонь своей:
— Нед, она ушла. А я — с тобой.
Как можно мягче отвечаю:
— Ты же знаешь, что все равно ничего не получится. Я бы и рад, но…
— Заткнись, — шепчет Суарес.
— Ладно, — соглашаюсь я.
Девушка убирает руку, достает из сумочки пакетик «Клинекса», вырывает салфетку и быстро вытирает влажные глаза.
— Знаешь, о чем я сегодня думала? О том, как, черт подери, устала. Жизнь превратилась в большую, затяжную войну. Никогда не хватает денег. Времени на сына. Постоянно переживаешь: квартплата, обучение, врач, а еще и страховку выплачивай, и неизвестно, не потеряешь ли долбаную работу на следующей неделе… Все надеешься, что станет легче. Но в глубине души понимаешь: улучшений не предвидится никогда. Так что вся борьба имеет смысл, только если у тебя есть главное: человек, который ждет тебя, когда возвращаешься домой поздно вечером…
— По крайней мере, у тебя есть Рауль, — заметил я.
— Кому ты объясняешь? Порой кажется, что он — единственная причина, чтобы просыпаться по утрам, орать весь день по телефону, продавать всякую фигню.
Суарес глубоко вдыхает, чтобы успокоиться. И встает:
— Ну, мистер Аллен, мне пора.
— Для тебя — Нед.
Девушка, качает головой.
— Увидимся, Дебби.
— Нет, не увидимся. — И с этими словами она направляется к выходу.
