— Богиня… — прошептал он.
— Та же, но и не та, — ответила она. — Ниже по течению я старше, у меня больше детей. Но я помню тебя, Перкар, помню твои объятия и поцелуи, твои глупые обещания.
Она вышла из воды, протянула руку и погладила тонким пальцем его по подбородку. Несмотря на ледяной ветер, ее рука была теплой. Обнаженное тело покрылось пупырышками, но это был единственный признак того, что ей холодно.
— Что с тобой сделали, милый мой? — спросила богиня, касаясь выпуклого шрама на шее Перкара — там, куда вонзилось копье. Ее рука скользнула по его груди, где под паркой шрамы змеились, словно толстые белые гусеницы.
— Я сам навлек это на себя, — пробормотал Перкар.
— Ради меня, — поправила его богиня.
— Да, по крайней мере я так думал.
Богиня обняла Перкара, хотя грубая парка, должно быть, царапала ее нежную кожу, и прижалась щекой к его щеке; тело ее было теплым, почти горячим.
— Я ведь пыталась остановить тебя, — напомнила она Перкару и отстранилась. Перкар стоял перед ней, не зная, что делать и что говорить. — Я пыталась остановить тебя, — повторила богиня.
Перкар с несчастным видом пожал плечами:
— Я тебя любил. И делал глупости.
Богиня кивнула:
— До меня дошли слухи, издалека, из-за гор. Он ведь поет о тебе, пожирая меня. Ты чувствуешь себя возмужалым, Перкар? Ты чувствуешь, что стал подходящей парой богине?
— Нет, — ответил Перкар тихо, но твердо. — Нет, ты была во всем права.
— Чего же ты хочешь от меня теперь? — Голос богини прозвучал резко. Вот такая она всегда и была: ласковая и жестокая, дарующая утешение и гневная — все разом.
— Я хочу одного: чтобы ты меня простила.
— Простила тебя? — Она повторила его слова, как будто не поняла их, как будто это были слова неизвестного ей языка.
— Простила мне то, что я убивал ради тебя. Простила мне… — Перкар искал подходящие слова, но, хоть он и обдумывал предстоящий разговор, сейчас они все куда-то делись.
— Простила тебя… — повторила богиня, медленно качая головой. — Люди так много всего совершали ради меня все эти годы, так много всяких глупостей. Знаешь, раньше я не пыталась остановить их — меня их глупости забавляли. Но кровь той девушки, в чьем обличье ты меня видишь… Ох, она спит иногда так долго, но все же временами я становлюсь почти человеком. Я чувствую грусть, чувствую стыд — совсем как ты, — хотя и ненавижу себя за это. И я чувствую любовь, Перкар. Ты можешь причинить мне боль. Я всегда боялась — ты пожертвуешь собой и увеличишь мою печаль. Как и случилось.
