Когда машина тронулась, попутчик молчал не дольше минуты.
– Как же всё осточертело! – вдруг заявил он решительным тоном, глядя через окно на дома деревушки, через которую мы в данный момент проезжали.
– О чём это вы? – удивленно отозвался я.
– О нынешней жизни: никакого просвета! – тон попутчика ничуть не изменился. – Такую страну под откос пустили!
Я демонстративно промолчал, поскольку уже много раз слышал подобные утверждения от десятков знакомых и незнакомых мне людей и совсем не желал вступать в спор с очередным просоветски настроенным гражданином. Даже, несмотря на то, что в данный момент, кроме меня, ему не с кем было поговорить.
– От добра, добра не ищут! – категорично изрёк старик и коротко пояснил. – У нас же всё было!!!
– Что значит «всё»?! – не выдержал я. – Вы давно продали свою машину?
Пенсионера ничуть не смутила моя ирония.
– Не придирайтесь к словам, машина не главное! Прежде всего, я имел ввиду бесплатное образование, медицину и право на работу! Всего этого мы сейчас лишены! Напрочь!!!
Ему все же удалось разбудить во мне спорщика.
– По-вашему, деньги на медицину и образование нам переводили из-за рубежа? – в моем голосе не было ни капли ехидства. Одно лишь любопытство, не более.
– Из-за какого рубежа?! – опешил старик. – Нам ниоткуда не переводили средства! Никто!
– Тогда за чей же счет всё это работало? – мне действительно было интересно, что он на это ответит.
– А госбюджет на что?! – попутчик, кажется, инстинктивно почувствовал подвох. – Всё финансировалось из бюджета, неужели непонятно!
– Ну, а кто его наполнял: немцы или французы?
– Какие французы?! Мы же сами и наполняли! Только не прикидывайтесь наивным!!!! – спутник уставился на меня, как на чокнутого.
Мне надо было следить за дорогой, и я продолжил разговор, не отрывая глаз от впередиидущего грузовика с огромным тёмно-красным фургоном:
– А вам не кажется, что для содержания бесплатной медицины и дармового образования всем нам просто занижали зарплату? Кому больше, кому – меньше…
– То есть как?! – возмутился было попутчик, но тут же осёкся, осознав вдруг неприглядную суть услышанного.
Через минуту я мельком глянул на озадаченного старика и, признаюсь, испытал неловкость за свою беспощадную откровенность.
По-моему, наивность граждан в социальных вопросах может радовать только бессовестных политиков и конченых циников, а это, чаще всего, одни и те же люди. К счастью, я не относил себя ни к тем, ни к другим и не испытывал желания позлорадствовать над пенсионером.
