Ее первые шаги по возвращении в Шотландию удивительно напоминают то, что делала Елизавета в Англии, с той лишь разницей, что Марии Стюарт пришлось действовать в явно враждебном окружении. И тем не менее молодая женщина сумела повести себя так, что страсти улеглись, мятежные подданные смирились с тем, что у них будет королева-католичка, придворные ворчали, но стали все чаще приходить в королевскую часовню, чтобы послушать мессу вместе с ней. Она очаровала многих приятной, спокойной манерой обхождения, веселым нравом и умением найти подход к каждому. Правда, Мария «царствовала, но не управляла». Реальная власть находилась в руках протестантских лордов — Мэтланда и Мюррея, ее незаконнорожденного брата. Оба были англофилами, благодарными Елизавете за поддержку во время протестантского восстания. Разумеется, в этих условиях ни о каких демаршах Марии против Англии или ее встречных претензиях на английский престол не могло быть и речи. Она и сама очень скоро осознала необходимость политической переориентации: во Франции при новом короле Карле IX ее родственники Гизы теряли прежнее влияние, а испанцы, хотя и приветствовали в ней католичку, по-прежнему рассматривали ее как ставленницу враждебной Франции. При отсутствии союзников добрососедские отношения с Англией были очень важны для нее.
А Мюррей и Мэтланд вдруг со всей очевидностью поняли, что именно благодаря правам Марии между Англией и Шотландией возможен блестящий политический компромисс, всеобъемлющий и устраивающий всех: если королева Елизавета твердо решила не выходить замуж, почему бы ей не объявить шотландскую кузину своей официальной преемницей? Это навсегда привяжет к ней бывшую соперницу, превратив ее в союзницу, а уния Англии и Шотландии совершится бескровно и безболезненно.
Марии идея понравилась, Елизавету поначалу удивила: она предпочла бы безусловный отказ кузины от прав на английскую корону. Она вовсе не желала назначать наследника, что шло бы вразрез с ее извечным правилом держать всех в неопределенности, а следовательно, в зависимости от ее собственного выбора. К тому же кандидатура католички была крайне непопулярна среди англичан. Тем не менее королева Англии вступила в переговоры. Здесь были возможности для торга, для игры, а значит, и для выигрыша. Ее козырем было право решать судьбу престола, сильной картой Марии — права на него. Их позиции были равны. Это проявилось и в том, что к шотландскому двору устремились дипломатические сваты со всей Европы. Те самые кандидаты, которые соревновались за руку Елизаветы, очень быстро осознали, что брак с Марией Стюарт, шотландской вдовой, может со временем принести в приданое не только Шотландию, но и Англию. Однако это могло случиться, только если Елизавету устроил бы такой брак и она объявила бы Марию законной преемницей.
