— С вокзала. Жену отправил в Москву, к матери. Старуха что-то совсем занедужила. Думаю взять ее сюда. Между прочим, ты ужинал? Пойдем ко мне, рыбным пирогом угощу, наверное, еще горячий. И потолкуем.
— Спасибо, но я что-то устал. Не обижайся, но давай лучше в другой раз.
— Вот балда! — Хватов хлопнул себя по лбу. — И как я сразу не сообразил? Юля-то сегодня «свежая голова». Иди, она еще в редакции. Хотя пойдем вместе, нам по пути.
Пока они шли до редакции, Хватов рассказал об откликах на статьи, о жалобе Коротаева.
— Возможно, тебя ожидают неприятности.
— Волков бояться — в лес не ходить. Знай:
Если ты пошел в газетчики,
Навсегда забудь о покое,
Мы за все на земле ответчики —
За хорошее и за плохое.
— Ты убежден, что прав?
— Я убежден, что прав Савин.
— Ох и жизнь пошла! Ни одного спокойного дня.
— Жизнь, как океан. А океан никогда не бывает спокойным. Даже тогда, когда поверхность его зеркально гладкая, в глубине происходит движение. И движение это не остановишь.
— Да, океан не спит, — задумчиво сказал Хватов. И, помолчав, вдруг заговорил горячо и взволнованно — Знаешь, Коля, я тебе завидую. Есть в тебе что-то такое… ну, решимость, что ли. В каждом из нас где-то в глубине происходит движение мысли, чувств. Один это держит в себе, у другого все выплескивается наружу. У одного это движение идет медленнее, у другого быстрее. Вот у меня — медленно. Я еще начинаю о чем-то думать, а ты уже сделаешь. Ты понимаешь, о чем я говорю?
— Не совсем.
— Вот и сейчас, видно, не могу я точно выразить мысль. Я хочу понять, чем ты сильнее меня. Ну, сообразительнее, подвижнее. Может, талант человека в том и есть, что он все делает быстрее, чем другие. Вот ты, наверное, талант, а я — нет.
— Брось ты эту панихиду.
— Нет, я серьезно. Понимаешь, я не всегда чувствую, правильно ли я поступаю.
— Сегодня один офицер, по-моему, очень точно сказал: «Человек становится зрелым тогда, когда начинает понимать необходимость своей работы». Вот ты тут меня превозносишь, а я только сейчас начинаю понимать, что мне делать. Ты думаешь, меня никогда не терзают сомнения? Иногда и чувствуешь, что делаешь что-то не то, а вот понять, что именно нужно, не можешь…
* * *
Дочитав полосу, Юля понесла ее на первый этаж, в печатный цех. Она легко бежала по ступенькам, хотя на лестнице было темно. В типографии часто перегорали лампочки, и их почему-то всегда вывертывали именно на лестнице. Столкнувшись на площадке второго этажа с Николаем, Юля вскрикнула:
