Сопоставляя сейчас все эти факты, выстраивая их в цепочку, Буров вдруг увидел во всем этом определенную линию поведения Кравчука, его истинное лицо. Обнаружил также: все, что было в отделе партийной жизни интересного, делалось в отсутствие Кравчука или помимо его. «Ведь если их с Гуляевым поменять местами, дело пойдет лучше, — подумал Буров. — Впрочем, Кравчук будет только мешать. А может, посадить его инструктором в отдел писем, а Федотова перевести в партийный отдел?»
Вычитку полос он все-таки закончил вовремя. Отпустив наборщиков, верстальщиков и дежурного по номеру, остался в редакции и снова прочел статьи Савина и Коротаева. «А что, если дать их обе в одном номере? Написать к ним хорошую врезку и пригласить читателей обсудить эти статьи. Может состояться очень интересный, принципиальный разговор».
Он понимал, что разговор будет острым, не все партийные работники отнесутся к нему правильно. Да и в политуправлении многие не одобрят. Но ведь когда-то надо об этом говорить? Он понимал, что вся ответственность за этот разговор будет лежать на нем, редакторе газеты. Он не боялся этой ответственности, но все же позвонил члену Военного совета — не для того чтобы получить его разрешение, а чтобы проверить, прав ли.
Выслушав его, член Военного совета сказал:
— Давай, начинай. Только смотри, шишек тебе за этот разговор наставят много.
— А я их, товарищ адмирал, не боюсь. За двадцать шесть лет работы в печати у меня уже иммунитет выработался.
— Ну-ну, посмотрим, поможет ли тебе твой иммунитет.
Написав врезку и поставив заголовок «Кто же прав?», Буров отправил обе статьи в набор и пошел домой.
Николай встал по общему сигналу подъема. Выспался он хорошо, благо в этот раз его не беспокоили ночью. Обычно корреспондентов размещают в нижних каютах на свободных местах. В этот раз, видя, что сам командующий уделяет Николаю столько внимания, и, наверное, решив, что они большие приятели, корабельное начальство позаботилось устроить Николая поудобнее. Ему выделили отдельную каюту наверху, рядом с каютой, где разместился командующий.
Умывшись, Николай вышел на палубу. Матросы делали утреннюю гимнастику. Старшины покрикивали на нерадивых: «Соловьев, ниже наклоняйтесь!», «Глубже, глубже приседание!», «Левый фланг, что там еще за разговорчики?». За теплой трубой укрылись двое «сачков». Заметив Николая, они поспешно стали в строй.
Еще не рассветало, только на востоке алело багряное зарево. Небо было чистым, день обещал быть погожим. Над морем низко стлался туман, легкий бриз ласково шевелил его космы. На юге все более отчетливо проступал берег, и скоро стали видны очертания города. Вращающийся огонь входного маяка бледным лучом скользил по стенам домов.
