Обо всем этом Савин рассказывал как-то нехотя. Так же нехотя рассказывал об этом и секретарь партбюро старшина Миронов. Николай и сам чувствовал, что его вопросы затрагивают больше формальную сторону дела, а подойти к существу не мог. Ничего не прибавила и беседа со всеми тремя молодыми коммунистами. Они односложно отвечали на вопросы, беседа их, видимо, тяготила, и Николай вскоре отпустил их.
Савин пригласил обедать. Николай отказываться не стал, хотя капитан ему не понравился. Было в отношении Савина к нему что-то снисходительно-насмешливое, может быть, даже пренебрежительное. Это и обижало Николая и в то я же время заинтересовывало, ему хотелось понять, чем вызвано такое отношение.
Капитан занимал только третью часть домика, состоящую из небольшой кухни и комнаты. Из кухни к ним вышла жена капитана — маленькая блондинка с ярко накрашенными губами. Она протянула руку Николаю, представилась:
— Нина. Проходите, обед у меня уже готов.
Стол был накрыт на троих, из чего Николай заключил, что капитан уже успел предупредить жену. Впрочем, она и не скрывала этого.
— Знаете, когда Дима сказал, что приедет корреспондент, я даже растерялась. Я ведь сама по специальности филолог, и мне о многом хочется с вами поговорить. Боюсь, что я тут от всего отстала.
И разговор сначала шел о новинках литературы, театра, кино. Николай вскоре убедился, что Савина осведомлена лучше его, откровенно в этом признался и постарался перевести разговор на другую тему, использовав удобный момент, когда Нина ушла в кухню за вторым блюдом.
— Простите, — обратился он к капитану. — Мне хочется задать вам один прямой вопрос и получить на него прямой ответ. Почему вы так сказали о Коротаеве: ему, мол, писать, а нам работать?
— Вообще-то у меня это вырвалось случайно, я бы не хотел ни одним намеком бросить тень на Коротаева. У него свое представление о жизни и о работе, у меня свое. Тут мы с ним расходимся принципиально, и я не хотел бы говорить об этом сейчас. Просто потому, что считаю непорядочным говорить за глаза. Коротаеву же мои взгляды хорошо известны. Спросите лучше у него.
— И часто вы с ним спорите?
— Бывает. Мы редко встречаемся, и, кажется, оба вполне этим довольны.
— Как я догадываюсь, тут столкновения не на какой-то личной почве.
— Нет, не на личной. И все-таки я бы не хотел говорить об этом. Не потому, что вы можете истолковать это как жалобу или мелкое недовольство. Люблю драться в открытом бою.
