Алекс сидел, облокотясь на спинку стула, положив ноги на стол, с карандашом в зубах. Он тупо уставился на кляксу на промокашке.
Каролина с нежностью посмотрела на него. Ей так захотелось прикоснуться к его волосам, почувствовать их запах, родной и почти забытый. Она молча подошла к нему сзади и поцеловала в голову.
Вздрогнув от неожиданности, он обернулся.
— Привет, ты что, уже закончила на сегодня.
— Нет, я просто собираюсь пойти подышать свежим воздухом. Почему бы тебе не пойти со мной? — вдруг спросила она.
Он внимательно посмотрел на нее своими выразительными зелеными глазами и снял ноги со стола.
— Пожалуй. — Вынув карандаш изо рта, он швырнул его на стол и встал.
Поцеловав ее в щеку, он вышел в коридор одеваться.
Каролина с каким-то щемящим чувством тоски наблюдала за тем, как он натягивает ботинки.
— Ну хорошо, пойдемте, миссис Барнард, опорочим девственно-чистый снег.
— Да, Алекс, прости меня за вчерашний вечер, — неожиданно для самой себя сказала она.
— Все в порядке, пошли. — Он взял ее за руку, и они вышли из дому.
Все в порядке? Разве? Хотелось бы верить, что это так. Тяжело вздохнув, она посмотрела на небо. Оно было чистым, ярко-голубым.
Вместо того чтобы идти по дороге, Алекс потащил ее на пустырь. Она обернулась, посмотрела на их следы на снегу.
Алекс все еще прихрамывал на левую ногу, но уже не так сильно. Она уж было открыла рот, чтобы спросить, не трудно ли ему идти, но передумала. Ведь вчерашнее упоминание о травмированной ноге он воспринял болезненно. И он уже не ребенок, ему лучше знать, на что он способен.
Не подозревая, что миссис Гастингс нахмурясь наблюдает за их прогулкой, они медленно забрались на холм и стали любоваться видом.
Вокруг, на сколько хватало глаз, было белым-бело. Светило ласковое солнце, было безветренно, все дышало покоем и чистотой. Взглянув на крыши домов, запорошенные снегом, она тихо сказала:
— Миссис Гастингс спросила меня сегодня, погиб ли кто-нибудь в автокатастрофе. Я ответила, что да, но не сказала кто. Она обещала никому не говорить.
Он сжал ее руку.
— Она сказала еще, что помнит твою маму.
— Да, я так и думал.
— Вы жили вдвоем?
— Да.
— Она была вдовой?
— Нет, — спокойно возразил он и взглянул на нее. И добавил: — Я не знаю, кто мой отец, она мне так никогда и не сказала.
— Она не была замужем?
— Нет.
— Бедняжка. Ей, наверное, было очень тяжело.
— Да.
— Расскажи мне, — попросила она.
Он вздохнул и посмотрел вокруг.
— Я даже не знаю, почему она оставила меня, не отдала в детский дом.
