Старик отстранил братьев. Его глаза понемногу оживали.
— Как зовут? — спросил он, тяжело дыша.
— Аслан. Беслан, — отозвались братья с двух сторон. — Мы местные. С Лужков. Квартал шесть, Кузьминки.
— А я Анатолий Борисович. Гм… из Центра.
Старик оглядел себя, отряхнулся. Кажется, теперь он мог стоять без посторонней помощи. Тогда Аслан сплюнул и сказал:
— А чего это вы из Центра и здесь?
Вопрос был не очень чтобы вежливым, но и не наглым. Все как положено по локальным понятиям.
Поэтому старик не обиделся. Он оглядел братьев внимательным взором и проговорил:
— Я из Центра Стратегических Разработок. Слыхали о таком?
— Он же в Москве, — сказал Беслан.
— Ну да. Ну да, — старик закашлялся. — В Москве. А мы в Лужках. Хорошо. Но этот Центр был здесь когда-то, понятно?
— Это мы не знаем, — сказали братья.
— Откуда вам знать. Давно было. Цирк уехал, клоуны остались, — загадочно молвил старик. — У нас штат сократили. В министерстве сказали: нерентабельно твое направление, Анатолий Борисович. Оставайся тут, а мы переезжаем… в этот их, как его, сволочь… Нефтедрищенск… то есть в Москву, в Москву, что это я…
Он закашлялся снова. Ребята слушали его с испугом.
— Вот как-то так, — Анатолий Борисович ухватил низенького Беслана за плечо, тот поежился. — Только они, гады, всего не знали. И теперь не знают. Думают, у меня совсем крыша съехала? Не дождутся. Может, у меня и альцгеймер, но еще не геймовер… я еще на их могилках спляшу.
Аслан с Бесланом не знали что и сказать. Они шли втроем по выщербленной мостовой к проспекту. Старик прихрамывал. Когда навстречу стали попадаться люди, братья смутились и замедлили шаг.
— Спасибо, ребята, — обернулся к ним старик. — Я бы так и отключился, если бы не вы.
— А что у вас на кепке написано? — спросил Беслан.
— На кепке? — старик снял бейсболку, и ветер растрепал его длинные волосы. — На кепке написано — пиво из Милуоки. Это в Штатах. Бывали в Штатах?
— Да вы что, — испугался Аслан.
— А я вот бывал много раз. К президенту на ранчо заезжал. Лекции читал. О многомерном мире, об апокрифических рукописях Эйнштейна… И сейчас приглашают, обещают деньги немереные. Но, если по-честному, — старик взглянул на них строго, — меня вообще из России выпускать нельзя, хе-хе. Я человек государственного масштаба, поняли?
— Почему? — спросил Беслан.
— А потому, — старик постучал пальцем себя по лбу. — Все вот поэтому, друзья мои. Вот эта голова, может быть, миллиард долларов стоит. Меня вообще нужно премьером назначить, вместо этого вашего мистера…
