Он берет только чай, я - чай и обрезки ветчины с консервированным горошком. Встаем у круглой стойки. Рядом бомж открывает крышку над батареей, вытаскивает оттуда носки, снимает ботинки и начинает натягивать носки на грязные ноги. Армянин морщится и торопливо допивает свой чай. Мы с ним прощаемся, и я выхожу из аэровокзала.
Я был в Москве несколько раз - тоже по дороге к брату, только с родителями. Мы ходили по магазинам, стояли в очередях, искали дефициты, а Москвы толком и не видели.
Еду на Красную площадь. Я там уже был несколько раз с родителями, когда ходили в ГУМ. Доезжаю до "Площади Свердлова", поднимаюсь по эскалатору, иду по длинному подземному переходу.
У мавзолея - очередь, на Красной площади - толпы туристов. Они фотографируются на фоне Спасской башни и стен Кремля.
Времени у меня целая куча, и я решаю обойти пешком вокруг Кремля. Мимо меня катят черные "Волги", в них сидят толстомордые бюрократы с портфелями. Такого их количества сразу я ни разу не видел.
Кремлевская стена гораздо длиннее, чем я себе представлял, и мне хочется повернуть назад, но я заставляю себя дойти до конца.
Сижу в столовой, жую котлету с макаронами. На столе тошнотворно-розовое пятно пролитого кем-то борща. Ко мне подсаживается мужик в очках и с портфелем. Он ставит портфель на пол, в грязную лужу, оставшуюся от чьих-то ботинок, идет к раздаче и приносит два стакана чая.
Одним глотком выпивает первый стакан и поднимает на меня глаза.
- Вот скажи мне, куда мы катимся?
Я вижу, что он пьяный. От него плохо пахнет - не только водкой, но еще и гнилыми зубами и, может быть, какой-нибудь гадостью в желудке.
- Не знаю.
- А я тебе скажу. Страна катится в пропасть. Скоро всему наступят кранты. Три года назад я тоже думал - Горбачев, перестройка, будем жить лучше... Все это ерунда. Посмотри вокруг: страна разваливается, в магазинах пустота, а Горбачев все пиздит, пиздит... Только пиздеть умеет.
Мужик залпом выпивает второй чай, встает и уходит. Через грязное стекло я вижу, как он неуклюже и нетвердо бредет по тротуару, размахивая во все стороны портфелем.
Стемнело. Я сажусь в электричку и еду в Быково - ночевать. Я мог бы переночевать на вокзале, но мне хочется именно там, в аэропорту, из которого я послезавтра утром улетаю.
В вагоне ко мне подходит мордатый пацан, садится напротив, рядом со старым мужиком, читающим "Московский комсомолец". Пацан смотрит на меня и говорит:
- Привет. Сигареты есть?
