— Ты, Мотекусома Шокойо-цин, виновен в том, что солгал Тлатокану.
— Это так, — кивнул Мотекусома.
— Ты, Мотекусома Шокойо-цин, виновен в тайных сношениях с приморскими врагами Союза.
— Это так, — признал Тлатоани.
— Ты, Мотекусома Шокойо-цин, виновен в попытке оказать помощь нашим самым заклятым врагам — Тлашкале.
— Да, я это сделал.
Верховный судья повернулся к остальным членам Тлатокана.
— Он признал все три обвинения. Что вы решите?
— Сместить, — решительно произнес Какама-цин, племянник Мотекусомы и правитель Тескоко.
— Сместить, — отвел глаза в сторону Тетлепан-кецаль-цин, племянник Мотекусомы и правитель Тлакопана.
— Сместить, — глухо проронил Иц-Кау-цин, военный правитель Тлателолько и Повелитель дротиков.
И тогда Мотекусома поднял глаза. Оставался лишь один, кроме него самого, член Тлатокана — его главная жена Сиу-Коатль. И она молчала.
Мотекусома вдруг вспомнил свое последнее откровение — там, в Черном доме, во время путешествия по слоям всего мироздания. Он усмехнулся; боги прямо сказали, что главным виновником его падения будет женщина, очень родовитая женщина…
— Сместить, — поджала губы жена.
* * *
Все понимали, насколько сложной будет процедура передачи власти. Ибо тому, кто станет новым Тлатоани, придется либо брать от каждого племени новую жену, — как залог будущих братских отношений, либо, если свободных дочерей у главного вождя не будет, добиваться развода нужной женщины с Мотекусомой и брать в жены ее. Но иного выхода никто не видел.
А спустя час, когда Тлатокан, в присутствии лишенного голоса, но обязанного оставаться вплоть до завершения Мотекусомы, горячо обсуждал кандидатуру нового правителя, из Тлашкалы прибежал военный гонец.
— Впустить, — распорядился Верховный судья.
Мокрый, разгоряченный бегом гонец вошел и, по обычаю не глядя в глаза Мотекусоме, протянул пакет.
— Я возьму? — спросил разрешения бывший Тлатоани. — Или кто-то из вас возьмет?
— Возьми ты, — разрешил Верховный судья и на всякий случай отодвинулся.
Объяснять гонцу, что происходит, было некогда, а право убить всякого, кто посягнет на военную почту Великого Тлатоани, он имел.
Мотекусома принял почту, вытащил послание из футляра, развернул, и его обдало могильным холодом.
— Тлашкала пала, — мгновенно севшим голосом произнес он.
— Что?! — не поверили своим ушам члены совета.
— Но это еще не все, — поджал губы Мотекусома. — Их вожди хотят отдать своих дочерей вождям четвероногих.
Члены совета потрясенно замерли. Они знали: если это произойдет, все тлашкальские племена станут военными союзниками кастилан.
