— Раздавить кастилан! — обращаясь к вождям, яростно выкрикнул он.
Мотекусома досадливо покачал головой. Какама-цин определенно уже настроился стать новым правителем Союза.
— Не за что… — возразил он племяннику. — Не за что их давить.
— Но это же вызов! — наперебой загомонили вожди. — «Мертвые» украли у нашего Союза целый народ!
Мотекусома поднял руку, и вожди нехотя умолкли.
— Задумайтесь лучше о другом, — тихо произнес Тлатоани. — В письме сказано, что Семпоала не будет платить взносов не только нашему Союзу, но и никому другому. Верно?
Вожди переглянулись. Да, секретарь зачитал именно так. Но Мотекусома уже продолжал:
— Значит, он не собираются входить в союз с кастиланами.
— Верно… — закивали вожди.
— Но почему? — он обвел вождей напряженным взглядом. — Зачем уходить от нас, если не собираешься породниться с кастиланами? Кто-нибудь может объяснить?
Члены Высшего совета замерли.
— Какама-цин! — громко обратился Мотекусома к племяннику.
— Да, дядя… — мрачно отозвался Какама-цин.
— Съезди в Семпоалу и поговори со всеми, с кем получится. В общем, разберись. Только по-умному, без лишних угроз. Ну, а мы… — Мотекусома вздохнул и обвел совет тяжелым взглядом, — мы с вами будем готовиться к войне.
* * *
Тем же вечером он пришел к одной из своих младших жен — дочери главной Женщины-Змеи всей Семпоалы.
— Слышала?
— Да, — побледнела жена. — Семпоала отложилась.
Мотекусома сокрушенно покачал головой, и жена медленно стащила через голову расшитое цветами платье, подняла и скрепила на темечке тяжелые черные волосы и, встав на колени, склонила голову к циновке.
— Не надо, — коснулся ее Мотекусома. — Сядь.
Жена всхлипнула и села.
— Ты же имеешь право меня задушить… — отирая крупные слезы с округлых щек, пролепетала она.
— Мне не хочется, — улыбнулся ей Мотекусома.
— А как же закон? — мгновенно перестала плакать ошарашенная жена.
И тогда Мотекусома засмеялся. Он смеялся все пуще и пуще, пока не захохотал во все горло и, не в силах даже стоять, повалился на циновку.
— Ты знаешь… я уже… о-хо-хо! Столько… законов… нарушил! Ой, не могу!!! Ха-ха-ха-ха-ха…
* * *
Едва сумев дослушать длинный, на полчаса текст «Рекеримеьенто», Кортес рассеянно принял поздравления капитанов и удалился под свой навес. Его трясло.
«Лихорадка?» — подумал он, повалился на бок и поджал ноги к животу. Знобило.
Лихорадкой болели многие из его людей, хотя это еще было меньшее из зол. Здесь, в жарком, влажном климате у многих набухли в паху огромные, остро ноющие желваки, открылось кровохарканье, а от колотья в боку погибло никак не меньше двух десятков солдат.
