— Кастилане готовы воевать за золото, — тихо произнес он. — Что-то в этом есть…
Члены Тлатокана ждали.
— Я должен это обдумать, — озабоченно вздохнул Мотекусома. — А пока я хочу остаться один.
* * *
Едва Кортес проводил посольство Мотекусомы, вопреки всем ожиданиям давшее твердое и окончательное согласие на дипломатический визит в столицу, капитаны переглянулись, и к нему — от имени всех — подошел Диего де Ордас.
— Прости, Кортес. Я не верил, что тебе это удастся. Мы все не верили. Никто не верил.
Кортес молчал.
— Если ты добьешься хотя бы установления дипломатических отношений с этой державой, ты войдешь в историю всей Кастилии.
— Да что там Кастилии! — вскочил Альварадо. — Всей Священной Римской империи! Гип-гип!
— Ура! Ура! Ура! — грянули капитаны. — Качать Кортеса!
Его подхватили, куда-то понесли, а потом было горькое местное вино из агавы, горячечные споры, но Кортес как ничего не видел и не слышал. Нет, он поднимал бокалы, принимал поздравления, улыбался, но был не здесь. И лишь глубокой ночью, оставшись один, всхлипнул и с силой ударил кулаком в продавленный от вечного сидения индейский барабан.
Тот вяло отозвался.
И тогда Кортес рассмеялся, ухватил барабан так же, как берут его индейцы, выхватил узкий кастильский кинжал и, тихонько постукивая рукояткой по вибрирующей коже, пошел вкруг костра. Он шел и шел, все ускоряя и ускоряя шаг, а потом отшвырнул барабан и помчался, высоко подпрыгивая и рубя кинжалом воздух, словно окончательно свихнувшийся от бесконечной крови и лишь поэтому достигший блаженства индейский жрец.
— Висельник, говорите?! — страшно и хрипло орал он. — Висельник?!! Я вам еще покажу, кто такой висельник!
* * *
На следующий день, в самом начале короткого, энергичного совещания Кортес приказал выступить в Мешико.
— Кому ты поверил?! — кричали возбужденные тлашкальские вожди. — Тебя же убьют! Возьми хотя бы восемь тысяч тлашкальцев!
— Нет! — яростно мотнул головой Кортес. — Я не настолько глуп, чтобы входить в этот город с войсками. Тысячу носильщиков я возьму, — и хватит!
— Мы туда не пойдем, — тут же известили семпоальцы. — Мы с Мотекусомой как-никак тоже в родстве. Как и с тобой. Если вспыхнет стычка, может пролиться братская кровь. Нам этого нельзя.
— Значит, катитесь домой! — весело рявкнул Кортес и повернулся к интенданту. — Алонсо! Одари наших родственничков, чем бог послал, и с почетом выставь!
— Вот это я люблю! — заключил Кортеса в медвежьи объятия Альварадо. — В огонь и воду за тобой, таким пойду!
