Селезнев пытался спорить; Вовка доказывал, что успеет сходить и на шоссе и на охоту, но Тоня была непреклонна. Она объявила, что на ближайшие три дня Селезневу назначается постельный режим, а после этого еще с неделю ему можно будет ходить лишь недалеко, на прогулки.
— Ну что же, — сказал Селезнев. — Тогда давайте пока готовить продукты на зиму.
— А разыскивать партизан как будем? — спросила Валя.
— Чем сильнее мы будем бить фашистов, тем скорее найдем партизан! — ответил Селезнев.
Валя недоуменно пожала плечами. Селезнев объяснил:
— В горы ушли тысячи людей. Неужели ты думаешь, что наша партия забыла о них? Я уверен, что партизаны по заданию партии уже разыскивают «Старика».
— А ведь верно! — хлопнул себя по лбу Вовка.
— Конечно, верно, — согласилась и Валя.
— О нас в Москве помнят и заботятся, — убежденно сказал Шурик.
…Впервые после тяжелых недель плена и одиноких скитаний по плавням Селезневу можно было отдохнуть. Однако ему не спалось.
«Легко рассуждать о боевых действиях, — размышлял он, — но что можно придумать с пятью подростками? Правда, эти ребятишки, видно, сметливы и сделали не так уж мало… Но как страшно рисковать ими!.. Да ведь и здесь они не в безопасности: в любой момент пещеру могут обнаружить немцы… Надо действовать очень осторожно и, главное, найти партизан».
Потекли дни…
— Заготконтора, а не отряд, — ворчал Шурик.
Площадка перед крепостью «Севастополь», да и сама пещера напоминали в эти дни продовольственный склад.
Заготовкой продуктов руководила Валя: в станице у бабушки она хорошо научилась хозяйничать.
Утром еще затемно и перед вечерней зарей Вовка отправлялся на охоту за утками. Птицы собирались в большие стаи, готовясь улетать на юг. Выстрел мелкокалиберки не громок, и Вовка успевал подстрелить двух-трех уток, прежде чем стая взлетала.
Мальчик терпеливо сидел в засаде до тех пор, пока на озеро не опускалась новая стая. В пещеру он приходил обвешанный утками. Тоня, Измаил и Селезнев принимались потрошить их. Валя и Вовка разводили в пещере костер, забрасывали его зелеными ветками кедра и подвешивали уток в густом дыму.
В самой глухой нише уже висело несколько гирлянд коричневых копченых тушек. Из потрохов уток Валя варила крепкий, как экстракт, бульон и по нескольку раз в день кормила им Селезнева. Но майор, которому совсем недавно казалось, что он никогда не будет сыт, открыто вздыхал, беря очередную порцию бульона.
Утиными потрохами питались и остальные. Уток же решено было оставить на зиму.
