— Правильно, ребята, — сказал он вслух. — Пока не найдем партизан, будем вредить фашистам, чем сможем. Принимайте и меня в свой отряд отважных.
— Конечно! — восторженно завопил Вовка. — Теперь у нас есть настоящий командир!
— Хорошо. Я буду командиром вашего отряда. А ты, Володя, назначаешься командиром особой снайперско-разведывательной группы, у нас будет, как в настоящем отряде: разведгруппа, начальник санитарной службы…
— Ни за что! — перебила Тоня, поняв, что речь идет о ней. — Я хочу быть пулеметчицей… Правда, с пулеметом обращаться я еще не умею и у нас его пока нет…
Селезнев засмеялся:
— Уж тогда я буду и командиром пулеметного взвода. А пулемет постараемся достать.
— А мы? — с нетерпением спросил Измаил. — Что мы будем делать?
— Вы… Ну, а вы — главные силы и по совместительству разведчики.
Быть «главными силами» понравилось всем.
— Теперь, товарищи, давайте обсудим наши боевые возможности.
— Нет, нет, — воспротивилась Тоня, — сначала будем обедать. А пока Валя и Шурик все приготовят, я вас осмотрю.
Тоня заставила Селезнева снять рубашку. Казалось, у него не было ни мышц, ни жирового слоя — только кости, обтянутые сухой кожей. На шее и спине — страшные фурункулы.
— У вас очень сильно развившаяся дистрофия, — заключила Тоня.
— А что это такое? — спросил летчик. — Я, по правде говоря, плоховато разбираюсь в болезнях: никогда в жизни не болел.
Тоня разъяснила, что такое дистрофия.
— Но вы не пугайтесь. Мы назначим вам усиленное питание. И кое-какие нужные медикаменты у нас есть: глюкоза, витамины.
Селезнев с жадностью набросился на еду, но Тоня, как ему показалось, слишком скоро отобрала ложку.
— Больше сразу нельзя, — заявила она. — Я буду кормить вас часа через полтора.
Вспомнив, какую боль почувствовал он, когда съел булку, Селезнев не возражал, однако не мог оторвать взгляда от казана с кашей, стопки немного подгорелых лепешек и котелка янтарного меду.
После обеда Тоня решила вскрыть у Селезнева некоторые фурункулы. Операция прошла быстро и удачно.
— Замечательно, — обрадовалась Тоня. — Все-таки мне очень много дала работа с твоим папой, Вовка.
— Ты что-то сегодня медициной увлеклась, — пробурчал довольный Вовка. — Того и гляди, решишь кому-нибудь голову отрезать, а потом обратно пришить.
Селезнев с удовольствием растянулся в тени. Измаил на губной гармошке выводил какую-то национальную мелодию. Шурик заметил, что он часто сбивается.
— У нас в Адыгее больше женщины играют на гармошках, не на таких, а настоящих, — оправдывался Измаил. — А я так, немножко научился. На, лучше сыграй ты, Шурик.
