— У вас обывательское предубеждение к нашей службе, — мягко возразил Голицын. — Ни с адом, ни с раем при жизни жандармы не общаются. А что бывает после смерти, знают лишь умершие…
— Хотите сказать, что все мы еще живы? — продолжила Сова. — Нас не порвал оборотень и не валяются наши тушки в Зеркальной Комнате в то время, пока души разгуливают в этом странном чистилище?
— Православие не признает чистилища, — пожал плечами подполковник и, завершая теологическую тему, спросил: — Наверное, сейчас не время для разговоров на такие темы. Надо идти…
— Куда и зачем хотелось бы знать, — окончательно приходя в себя, спросила Сова.
— Пока идем в центр города, — как маленькой, объяснил ей Голицын, изо всех сил стараясь не допустить конфликтов в их маленьком отряде в самом начале пути. — А в центре — посмотрим. Или вы хотите предложить что-то другое?
— Куда ни кинь, повсюду клин, — пошевелила плечами Сова. — В центр, так в центр.
Но прежде еще предстояло приобуть рыжую репортершу, ведь заставить её шагать в резиновых сапогах на босу ногу, пусть и по ровным городским улицам, означало сбитые ноги, кровавые мозоли и полную не транспортабельность в ближайшие часы. Выручила солдатская смекалка Ворона. Помыслив всего пару минут, он отхватил ножом от подола платья Нины два примерно одинаковых куска черного шелка и моментально научил репортершу наматывать эти импровизированные портянки.
— Шикарно, — сказала она, притопывая сапогами об асфальт и демонстрируя изрядно обнажившиеся красивые ножки. — В шелковых портянках, кажется, только литературные персонажи мечтали ходить. Мне не хватает бриллиантовых подвесок…
При упоминании бриллиантов Голицын и Воронцов мельком переглянулись, но говорить ничего не стали.
— Милая барышня, как только окажется, что в дома заходить безопаснее, чем находится на улице, я лично вам подыщу достойную обувь, — разразился высокопарной тирадой подполковник.
— Интересно, а как мы это узнаем, не заходя в дома? — съязвила Сова.
— Узнаем, — твердо, как подобает командиру, пообещал жандарм. — А сейчас — вперед…
…Примерно через час, если судить по бесстрастно тикающему на руке подполковника хронометру, они вышли к широкому и длинному проспекту. Впереди было едва ли не вдвое большее расстояние до центральных улиц и площадей, но девушки уже заметно устали, не привычные к длительным пешим прогулкам. Да и сам подполковник испытывал небольшой дискомфорт от монотонного движения, годы кабинетной работы сказались и на нем, как ни старался Голицын поддерживать собственную физическую форму. Лишь Алексей, закаленный в рейдах, продолжал, как ни в чем ни бывало, размеренно шагать вперед, то и дело оглядываясь по сторонам, бросая взгляды через плечо на отстающих Нину и Сову.
