...Тише — тише... Тихо в доме.
Потеплей тебя укроет
Одеяло шерстяное...
Подожди! Который час?!
Я не знаю... За стеною
Все равно шаги шуршат
Словно ходики стенные...
А часы остановились...
Сколько лет тому назад?
Объясни мне, что случилось?
Или просто ты спросила
У меня, который час?
Тихо в доме, тихо в доме,
Никого нет за стеною...
Что же так тревожит нас?
Что же... так... тревожит... нас...
На окне покачиваются шторы, словно ветер их колышет... Сквозь шторы постепенно вырисовывается темный силуэт, будто гигантского роста человеческая фигура прячется за занавеской... Я вижу, как встаю с пола, вдруг отделившись от него. и иду к окну. Протягиваю руку, пытаясь отдернуть занавеску, рука путается в скользкой материи. С трудом ухватив ускользающую штору, рву ее на себя, но за ней — другая, третья, и все четче, все ближе силуэт человека, стоящего по ту сторону... Вдруг занавеска падает, за окном — беспросветная темнота, а из темноты смотрит огромное расплывчатое хохочущее лицо... Оскаленные зубы, желтые пустые глаза... Сильные цепкие руки, испачканные кровью, хватают меня и тащат к себе... Я пытаюсь вырваться, и не могу, и вот я уже в темном коридоре, из которого не видно выхода... Страшный человек крепко держит меня и ведет за собой в пустоту...
Белов вошел в квартиру и услышал Юлин крик. Он бросился в комнату и увидел, как она катается по полу, запутавшись в сорванной с окна занавеске. Это было похоже на эпилептический припадок.
— Юля! Юля! — Белов склонился над ней, разжал ее руки, сжимавшие измятую ткань, поднял с пола и, прижимая к себе, понес в постель. Она сразу обмякла, открыла глаза и испуганным взглядом посмотрела на него.
— Юля! — повторил Белов. — Это я, Леонид. Ты меня узнаешь?
Она прижалась к нему и заплакала.
— Ну, хватит сырость разводить, — сказал он, ласково гладя ее по голове. — Все в порядке...
— Что со мной было?
— Ничего особенного, — соврал он. — Ты, видно, испугалась чего-то. Помнишь, что тебя так испугало?
— Он тащил меня в лабиринт... — пробормотала Юля.
— Кто?
— Не знаю. У него... почти не было лица... Он как будто не человек.
— Тебе это просто привиделось, — спокойно сказал Белов. — Никого здесь не было.
— Ты не видел! Они приходят за мной! А ты, ты хочешь, чтобы они меня забрали, ты совсем не любишь меня! — Она зарыдала, уткнувшись в подушку.
— Не бойся, никто больше не придет. И одну я тебя не оставлю.
— Правда? — спросила она, всхлипывая.
— Конечно, правда. Одевайся, — сказал Белов, протягивая Юле джинсы и куртку, — поедем кататься.
