С этих пор начинается известность Прасковьи Ивановны, она стала играть ответственные роли в драме и трагедии.
Гений Мочалова проявился сполна в пьесах Шекспира. Играя в них вместе с Мочаловым, Прасковья Ивановна помогала ему и делила с ним актерскую славу. В том же 1837 году Мочалов сыграл Отелло, а Орлова Дездемону в спектакле, шедшем под названием «Дездемона и Отелло, или Венецианский мавр» в новом переводе И. И. Панаева. В 1839 году Мочалов сыграл короля Лира, а Орлова Корделию в трагедии Шекспира «Король Лир» в переводе В. А. Каратыгина. А еще через два года, в 1841 году, когда Мочалову было уже за сорок, он взялся сыграть Ромео, а двадцатипятилетняя Орлова играла Юлию в трагедии Шекспира «Ромео и Джульетта». (Эта трагедия в переводе М. Н. Каткова шла на сцене под названием «Ромео и Юлия».)
Кроме шекспировского репертуара вместе с Мочаловым Орлова сыграла Луизу в спектакле «Коварство и любовь» Ф. Шиллера, Веронику в спектакле «Уголино» Н. А. Полевого и Майко в одноименной драме Н. В. Беклемишева. В 1845 году В. Г. Белинский называет Орлову «замечательной артисткой и для драмы, и для комедии»[3].
Прасковья Ивановна в своих воспоминаниях свидетельствует: «Все трагедии Шекспира и вообще весь драматический репертуар он (Мочалов. —И. П.) переиграл со мною в продолжение 10–12 лет до моего выхода из московского театра в 1845 году».
Во время гастролей в Москве петербургского премьера-трагика В. А. Каратыгина Орлова играет с ним в тех же драмах и трагедиях, что и с Мочаловым: в «Гамлете», «Отелло», «Короле Лире», «Уголино» и др. Это дает ей возможность сравнивать и противопоставлять их актерские индивидуальности, которые явились отражением двух эстетических направлений в театральном искусстве: классицистского и реалистического. Исполнительская манера Мочалова поражала современников бурной эмоциональностью, богатством оттенков создаваемых им образов, умением жить на сцене чувствами своего героя. С именем Мочалова связано утверждение демократического направления в русском театральном искусстве.
Ярким представителем классицистского направления являлся В. А. Каратыгин. Он обладал высокой актерской техникой, но основное внимание уделял внешней обработке образа, условным приемам движений и мимики. Для него прежде всего важна была живописность поз, монументальная парадность. Достаточно взглянуть на приведенный в нашей книге портрет В. А. Каратыгина в роли Гамлета. В его исполнении Гамлет был прежде всего принцем, у которого незаконно отняли принадлежащий ему престол. Монологи свои он читал, становясь в театральную позу, низким басом, возводя глаза к небу. Образ Отелло ему также не удался. Лучшей его ролью считалась роль короля Лира.
