– Глеб, Черкасов прав, не стоит оно того, – проворчала, пряча глаза, Любаша.
– Оставаться здесь, – приказал Глеб, вскарабкиваясь на обвалившийся парапет. – Меня не преследовать, хватит в деле одного дурака. Я серьезно, товарищи офицеры, не будем там толкаться. За вещами следите, чтобы в море не унесло…
Они возмутились в три горла, но он уже перевалился через парапет и камнем бухнулся в воду. Вот она, родная стихия подводника – мрачная, недружественная, холодная. Единственная безопасная среда. Глеб был в ней, как рыба в воде, и даже отсутствие аквалангистского снаряжения не портило настроения. Он оттолкнулся ногами от парапета и поплыл под водой, упруго загребая конечностями, к мосткам. Запас кислорода в легких еще не кончился, когда он вынырнул – проверить, не сбился ли с курса. Голова качалась на волнах, он всматривался в темноту. Треть дистанции отмотал, берег удалялся. На мостках копошились серые личности. Он набрал воздух в легкие и чуть не подавился, когда где-то вблизи протарахтела автоматная очередь. Скрипнул зубами, нырнул и поплыл в метре от поверхности.
Глеб мог находиться под водой полторы минуты. Мог и две, и даже три, если очень было нужно. Главное, без паники, думать о чем-то другом, потихоньку пускать пузыри… Он вынырнул именно там, где планировал, едва не прободав днище моторной лодки. Сместился кролем метров на пятнадцать, схватился за скользкие сваи, подтянулся, забросил ногу. Сжал цепкими пальцами шершавые доски и подался вверх.
Он находился метрах в десяти от того места, где разрушались человеческие надежды. Экзекуция текла своим чередом и уже подходила к завершению. Четыре тела с простреленными черепами валялись рядышком. Худощавый паренек, которому не мешало бы сходить в парикмахерскую, привязывал к телам увесистые булыжники и что-то напевал под нос. Экзекуторов было трое. Двое плечистых, исполосованных наколками, поблескивавшими в свете луны, невозмутимо выполняли работу. Третьей была женщина с хрипловатым мужицким тенором. Она вела съемку компактной видеокамерой – в назидание тем, кто еще не определился, как формировать свои отношения с «Ночными рыцарями».
Жертва, которую бандиты волокли к краю причала, тоже оказалась женщиной. Щуплая в кости, в длинной ночной рубашке, с распущенными волосами, она тоскливо выла на луну. Ее швырнули на колени, и экзекутор, нагнувшись, что-то проорал ей в ухо. Женщина замолкла, опустила голову. Глеб не успел прийти ей на помощь – он только разбирался в ситуации. Палач что-то крикнул девице, ведущей съемку, та отозвалась и засмеялась, – дескать, всегда готова. Глеб рванулся, но уже «пролаяла» очередь, и еще одно безжизненное тело ничком свалилось на настил. Палачи определенно получали удовольствие от процесса и были сильно огорчены, что все уже заканчивается.
