Глеб поднялся на второй этаж, отпер ключом 22-й номер… и оцепенел при виде вышедшей из душа женщины с распущенными волосами, в коротких шортах, в топике, смуглой, как «чистокровная» мулатка.
– Простите, мэм, я, кажется, перепутал дверь…
– Черта с два ты ее перепутал, – проворчал знакомый голос. – Проходи, не пугайся.
– Но как?! – воскликнул он, потрясенный до кончиков ногтей. В контурах лица гарцующей перед ним особы смутно читалась старший лейтенант Курганова, но так смутно, что, встреть он ее на улице, прошел бы мимо!
– Ты отстал от жизни, Глеб Андреевич, – самодовольно сообщила смуглянка. – Маленький эксперимент. Это даже не женская хитрость – автозагаром пользуются миллионы женщин, стесняющихся своей белой кожи. Я купила этот крем, когда мы были в магазине, а ты усердно подбирал себе шнурки. Очень сильный эффект. Он позволяет за несколько минут сделать женскую кожу смуглой, гладкой и похожей на шелк. Думаю, я немного переусердствовала. Не знаю, какие будут последствия, но несколько часов эффект продержится, а потом можно повторить…
– Я так понимаю, что эти несколько часов к тебе лучше не прикасаться? – пробормотал Глеб.
– А ты собирался? – удивилась Маша, наслаждаясь его смущением.
– Нет, но… – улыбнулся Глеб, давая понять, что чувством юмора не обделен. Порекомендовал сидеть на кровати, не шевелиться, а сам проверил, запер ли дверь, и отправился под душ – он знал, каковы последствия пренебрежения гигиеной.
Процедура омовения вылилась в душещипательное занятие. Впрочем, если ко всему в этой стране относиться с юмором… Но не хватало уже юмора! Он пытался выжать из лейки хоть какую-то воду, когда в закуток просунулась женская голова, и он начал судорожно заворачиваться в полуистлевшую клеенку. Предупреждать же надо!
– Прошу прощения, товарищ капитан, это не посягательство на вашу невинность. Просто в нашу дверь кто-то робко скребется…
Глеб вылетел из душевой, натягивая джинсы и рубашку одновременно. Маша пискнула, что одежда, надетая наизнанку, – верная примета получить по морде, но он отмахнулся. В приметы Глеб верил, но не в такие заезженные. Они припали к косякам, затаили дыхание. В номер продолжали стучаться – осторожно, неуверенно. Вероятно, полиция или «труженики наркомафии» стучали бы не так (эту дверь одним ударом можно вынести), хотя кто их знает… Глеб собрался с духом и распахнул дверь.
За порогом переминался субтильный уборщик со щеткой и опасливо поглядывал в сторону лестницы. Парень чего-то побаивался – страх на прыщавой физиономии цвел, как клумба. Глеб впустил его в номер и запер дверь. Тот облегченно перевел дыхание. Парню было не больше двадцати, и он не отличался крепким самообладанием. Облизнул губы и поведал срывающимся шепотом на весьма несовершенном английском:
