* * *
Вопреки логике американского боевика, водолаз все же упал мимо шеста, как бы специально заточенного для финальной сцены. Как сообщил Мироныч, это был черенок, который он вчера тут обрабатывал, чтобы подогнать к граблям, да так и оставил воткнутым в землю, не предполагая, что тут будут падать с крыши монстры. И, даже если бы водолаз упал прямо на черенок, то он, скорее сломал его, чем проткнулся насквозь.
Наблюдая всю сцену борьбы снизу, Мироныч улучшил момент и, когда наверху все затихло в страстном поцелуе, перевернул тяжелого водолаза на живот и связал ему руки тем самым куском проволоки, которым укреплял дверь.
Потребовались усилия всех троих, чтобы затащить тушу Олега в дом. Он уже шевелился, приходя в себя, когда Мироныч завершал процесс тугого приматывания туши к массивному креслу, в котором он обычно сидел у телевизора. Дернувшись несколько раз, чтобы убедиться в тщетности любых усилий, очнувшийся водолаз сдался.
– Ментов, небось, вызовете? – плаксивым голосом спросил он.
– Не ментов, – уточнил Мироныч, – а милиционеров. Я, между прочим, сам в милиции служил. Там и вязать вашего брата научился.
– Я, в общем-то, не такой и плохой, – сказал Олег. – Это озеро испортило меня.
– Озеро – оно может. В нашей деревне – оттого что мы рядом с озером живем – все жители получаются немножко не такими.
– Это заметно, – сказала Юля.
Арсеньев предупреждающе сжал ее колено под столом, Юля удивленно глянула на него. Арсеньев уже давно имел одну смелую догадку, но у него все не было возможности поговорить об этом с Юлей.
– Что такое заметно, госпожа девушка? – спросил Мироныч
– Ну… – Юля поняла, что Арсеньев о чем-то предупреждает ее, но не могла взять в толк, что именно от нее ожидалось. – Я хотела сказать, что…
– Вот именно! – просиял Мироныч. – Все в нашей деревне – люди необыкновенные. Кто-то хорошо рисует, кто-то мастерит. Иные давно в город подались, да не в Брянск, или там, в Смоленск, а в саму Москву. И стали там известными людьми. Озеро нас всех взрастило.
Арсеньев хотел было поинтересоваться, что именно дало озеро самому Миронычу, как вдруг и сам это понял. Репродукции, которыми завешены все стены в его доме, вовсе не фабричного производства, как это показалось вначале. А показалось именно потому, что выполнены они с величайшим мастерством, и сделал их не кто иной, как сам Мироныч!
– Правильно догадались! – увидев, что Арсеньев оглядывается по сторонам, воскликнул Мироныч. – Все это работы вашего покорного слуги. В часы досуга, темными зимними вечерами, при лучине… Тонкая и кропотливая техника, лессировка… Так что и мазка не видно. Это ли не доказывает, что наше озеро испокон веков людям силу несло? А вы, небось, мне все не верите, думаете, фантазии одни. А почему же тогда здесь во времена Ивана Грозного был построен монастырь? И сам царь приезжал сюда. При нем даже тайный ход прямо под озеро был прорыт, ведь Иван четвертый очень любил всякие подземные ходы, всю Москву изрыл, как муравей… И сидел там часами, в темноте, угрюмый, чтобы силы у озера набраться. Что переглядываетесь, господа? Не верите?
