– Ну… Как все тут… – Юля растерялась: похоже, она сильно обидела хозяина.
– Девушка! – сказал он. – Нельзя не только заострять внимание на физических недостатках других, но и – даже обращать на них это самое внимание. Смею вас заверить, что все жители нашей деревни – совершенно нормальные люди. И карлик в деревне, к счастью, только один – это я.
– Что? – не понял Арсеньев. – Где карлик? Какой карлик?
– А разве не заметно? – насупился Мироныч. – Да, я маленький! Я таким родился. Поэтому и прожил всю жизнь бобылем. Одно время в цирке работал, но не понравилось мне там. Вернулся домой…
Он стоял перед Арсеньевым, на голову выше его ростом, и говорил все это обиженным голосом. Арсеньев овладел собой.
– Как тебе не стыдно, Юля! – сказал он и подмигнул ей. – В деревне живут нормальные, большие люди. А Петру Мироновичу немного не повезло в жизни.
Арсеньев сделал ударение на слове большие. И как раз в этот момент и подмигнул.
– Я все поняла! – сказал Юля, хотя было ясно, что ни она, ни Арсеньев не понимают здесь ровным счетом ничего.
– Что бы там ни было, – резюмировал Мироныч, – но лезть надо.
Он открыл люк в потолке прихожей, Арсеньев подсадил Юлю, и та взобралась на чердак. Арсеньев стоял на табуретке, просунув голову в люк. Он видел, как Юля, стараясь не шуметь, вылезла через круглое слуховое окошко на крышу, засветившись в лучах уже взошедшей луны. Она обернулась и выкинула в сторону Арсеньева раскрытую ладонь, жестом давая понять, что все в порядке. Теперь наступал его черед.
Он подошел к двери и осторожно снял щеколду. Жаль, конечно, что у двери не предусмотрено цепочки. Но Мироныч исправил эту ошибку, перевязав скобу толстой проволокой. Арсеньев приоткрыл дверь и высунул голову на улицу.
В свете луны двор казался вычурным и таинственным, заполненным неясными черными предметами. Один из них шевелился. Это был водолаз, он сидел на штабеле дров и болтал ногой. Его широкое вздутое лицо светилось, словно вторая луна.
– Эй, ты! Жопоголовый! – позвал Арсеньев, удивляясь собственной наглости. – Иди сюда, разговор есть.
Он тотчас пожалел, что не выбрал другого обращения к этому существу. Юля, сидевшая на крыше и все слышавшая, не удержалась и прыснула со смеху. «Жопоголовый» поднял голову и увидел ее.
Хорошо продуманный трюк не удался: водолаз вскочил и бросился к дому, но не к двери, а к лестнице, ведущей на крышу. Арсеньев рванулся на улицу, но дверь спружинила – мешала проволока! Мироныч замотал ее на совесть. Пока Арсеньев освобождал засов, водолаз уже вылез на крышу. Юля завизжала.
