— Что присмотрела? — спросил Сетар погромче.
Она вздрогнула, но, узнав знакомый голос, улыбнулась и открыла глаза. Музыка прекратилась.
— Гляди, какая штуковина! — она указала на шарик. — Прикоснись, и заиграет приятную музыку. Это же волшебство!
— Наивная ты. Волшебства в нашей стране сейчас нет.
— Как это нет? — донесся мягкий голос из коморки. Через мгновение его обладатель предстал перед гостями с руками, полными новых побрякушек. — Многие вещи здесь волшебные.
Седеющий коренастый мужичок в бежевом балахоне и чудаковатой шляпе принялся раскладывать по полкам принесенные предметы. Его добродушное круглое лицо и простые манеры вызывали доверие, что настораживало.
— Откуда ж ты их взял? — спросил Сетар. Он не имел привычки судить поспешно и не торопился обвинять хозяина лавки в шарлатанстве. — В Третии волшебство давно пропало.
— Скажешь тоже, — с усмешкой ответил продавец, приглашая посетителя к столу. — Оно никуда не девалось, хотя в стране у нас хотят от него отгородиться.
— Я тоже удивилась, — сказала Кителиа. — Селогор как раз обещал рассказать.
— Да-да, все верно, — подтвердил торговец и присел сам. — Видите ли, ребятки, место здесь проезжее, народ бывает всякий. И северяне бывают, и с далекого запада странники захаживают, где волшебство нынче ни кем не запрещено, а в столицах и школы волшебные есть. Месяц тому назад дворянка из Ютилии провела здесь денек. Как узнала об отношении господ столицы к волшебным забавам, так и оставила этот шар у меня. В подарок кому-то везла, бедняжка.
— Просто оставила тебе такое чудо? — у Кителии глаза на лоб полезли.
— Нет-нет, конечно нет. Я заплатил ей, написал пару имен для знакомства — все, как полагается. Это я так называю — «оставила», ведь я много не смогу дать. Но и продаю потом другому человеку по дешевке. Хотя не каждому. Нравится мне, когда вещи находят своих хозяев. Тем более такие особенные вещи, коих у нас чураются, — он на мгновение нахмурился. — Но это ничего, поколения меняются, как листва на деревьях. Пронесут наши дети через года любовь к секретам волшебной Связи — кое-что у меня схоронится и до их века. Коли сам буду жив.
Хозяин продолжал рассказы о путниках из дальних краев и показывал необычные предметы из несчетного числа, что скопил за пять лет работы лавки. Срастающаяся веревка, фартук из живых лиан для работы, лечащие раны ножи, жидкий огонь, летопись, с которой можно стереть чернила, — чего только у него ни было. За каждой вещью стояла своя история, которую Селогор бережно переносил в большую сводную книгу, когда узнавал ее от прежних обладателей.
