— Моя дорогая племянница, помни, что я очень хорошо тебя знаю. Тебе и Ричмонд кажется захолустьем. Как часто ты летаешь в Нью-Йорк в свою съемную квартиру, с которой не торопишься расставаться? Скажи мне, этот твой мясистый бойфренд знает о твоем тайном убежище?
Джин не ответила, и Эйдриан улыбнулся:
— Я так и думал: не знает. А ты знала, что у твоего молодого человека есть собственные секреты? Он купил себе дом здесь, в этом маленьком городке. Он его тебе показывал?
— Еще нет.
— Это интересно. А ты знала, что он возил туда эту милую малютку Джемму в первый же день, когда она приехала в город?
Джин невольно затаила дыхание, и он получил ответ на свой вопрос.
— Ты хочешь узнать еще кое-что из того, что я слышал?
Джин ненадолго опустила взгляд в тарелку, затем вновь посмотрела на него.
— Думаю, да. — Она сделала большой глоток отличного вина. — Расскажи мне все, что знаешь.
Джемма медленно приходила в себя. Для того чтобы вспомнить, что с ней произошло, ей понадобилось несколько минут. Левый бок у нее болел, и голова немного кружилась, но в остальном все было прекрасно.
Она находилась в комнате, которая походила на обычную спальню и на больничную палату одновременно. Кровать могла опускаться и подниматься с помощью пульта, рядом с ней стояла большая машина, которая издавала ритмичные гудки, но вся прочая мебель выглядела по-домашнему уютной.
И кого Джемма никак не ожидала тут увидеть, так это свернувшуюся калачиком в большом голубом кресле девочку лет восьми, красивую как ангелочек. Девочка прижимала к себе толстого плюшевого медведя в багровой жилетке и с фальшивыми драгоценностями вокруг мохнатой шеи. Мишка-пират.
Девочка зашевелилась во сне и, когда медведь едва не свалился на пол, открыла глаза.
— Здравствуйте, — сказала она.
— Здравствуй, — ответила Джемма и попыталась сесть. Она была прикрыта тонким одеялом, и на ней по-прежнему были джинсы, но ни рубашки, ни бюстгальтера не было. Вместо них на ней была больничная сорочка.
— Никто вас не видел, — сказала девочка, выпрямляясь в кресле, и зевнула.
— Не видел меня? — спросила Джемма.
— Без одежды. Дядя Трис велел мужчинам уйти, прежде чем вас осмотрел. Насчет его не беспокойтесь. Ему можно. Он врач.
— Я о нем слышала. — Подняв сорочку, Джемма осмотрела забинтованные ребра.
— Моя мама говорит, что все женщины в трех округах знают о ее брате.
Джемма улыбнулась и попыталась выпрямиться.
— Ты ведь не знаешь, что со мной случилось, да?
