поведал о содержании циммермановской телеграммы корреспонденту Ассошиэйтед Пресс. На другой день, 1 марта, все газеты в Соединенных Штатах напечатали статью под заголовком «Германия создает союз против Соединенных Штатов».
Несмотря на общенациональное требование о немедленном объявлении войны Германии, Вильсон продолжал пребывать в смятении.
Тогда вступил в игру Циммерман. На пресс-конференции в Берлине он ПРИЗНАЛ, ЧТО ТЕЛЕГРАММА ПОДЛИННАЯ. Однако утверждал при этом, что она была адресована не мексиканцам, хотя это утверждение американские власти легко могли опровергнуть как явную ложь.
Адмирал Холл не мог бы сделать большего для того, чтобы пинком загнать Вильсона в войну, однако он по-прежнему продолжал обманывать немцев. Фон Бернсдорф в тот момент находился на пути домой, плывя на датском лайнере . Корабль был приведен в Галифакс, и пока скандал, вызванный телеграммой Циммермана, разгорался по всему миру, судно продержали несколько дней в канадском порту. Холл очень уважал фон Бернс-дорфа, и потому постарался подстраховаться, чтобы бывший посол не смог вовремя попасть в Берлин, дабы попытаться хоть как-то спасти ситуацию.
Фон Бернсдорф оказался достаточно неблагоразумен, чтобы послать свой личный багаж со шведской дипломатической почтой. Почта была перехвачена англичанами, и наличие в ней чужого багажа стало считаться нарушением шведского нейтралитета. И хотя ничего больше в этом багаже найдено не было, Холл старательно проинформировал Нью-Йорк, что копия телеграммы Циммермана была найдена среди личных бумаг Бернсдорфа. И кайзер с Циммерманом, отчаянно ища козла отпущения во всей этой истории, заглотили наживку, заброшенную Холлом.
В течение последующих двух недель Вильсон продолжал медлить. Однако гнев американского народа все рос.
18 марта три американских корабля были без всякого предупреждения потоплены германскими подводными лодками в Северной Атлантике. И тут же произошло важное событие: Россия сбросила царя и перестала существовать как союзник.
20 марта Вильсон оказался один на один с единодушным и враждебно настроенным Кабинетом, все члены которого, даже пацифисты, заявили, что выступают за вступление Америки в войну. Решение этого вопроса фактически больше не зависело от воли Вильсона. 21 марта он созывает специальную сессию Конгресса, где сообщает, что недавние действия германского правительства «не что иное, как война против Соединенных Штатов». Отвечая на вопрос о телеграмме Циммермана, президент заявля-
