А мы валялись на диване до шести вечера. А потом в дверь постучал этот же голопузый сосед. Сказал, что Миру к телефону требуют. Пришлось вставать, одеваться. И этот диван через полчаса буквально выдернули из-под нас. Приехали покупатели с грузчиками и за десять минут все вынесли к чертовой матери. И уже последнюю ночь Мира с мамой ночевали у знакомых. Утром мы еще раз встретились на углу Коминтерна и Саксаганского, возле гастронома.
Их вещи громоздились на перроне, а рядом жужжала толпа провожающих, толпа хвалила Вену, в которой всем эмигрантам тут же выдают кулек с бутербродами и по бутылке кока-колы на человека. А мы смотрели друг на друга в последний раз и молчали. Между нами поднималась стена. Между нами росло пока еще не видимое глазами расстояние. Мы привыкали к мысли, что теперь наши пути расходятся. Даже последний поцелуй показался мне каким-то вялым, вымученным. Она не плакала. Собственно, она и не должна была плакать. Этот отъезд продолжался долго, меня вплели в контекст отъезда, как какую-то полезную веточку. Вот я и гнулся перед стариком, упрашивая его дать развод, ходил покупать ему одежду. Короче, моя миссия давно изменилась и теперь подошла к концу. А целовала и любила меня Мира в последние пару месяцев скорее по инерции. Впрочем, может, и из благодарности. Кто знает. Я уже знаю, что ничего бесконечного в жизни нет. И любовь конечна, и страсть.
В комнату заходит Давид Исаакович.
– А, ты уже здесь? – У него в руках кулек с продуктами. На ногах – домашние тапочки.
– Сосед ваши коричневые туфли спёр и носит по квартире! – говорю я.
– Почему «спёр»? Нет, я ему рубль дал, чтобы он мне их разносил. А то уже до крови пятки натер. Есть будешь?
Мы садимся за круглый стол перекусить.
– Ты знаешь, – старик отрывает взгляд от нарезанной докторской колбасы, лежащей не на тарелке, а на магазинной серой бумаге. – Оказывается, государство мне задолжало полторы тысячи рублей! Представляешь?
– Как это?
– Ну, пенсию я несколько лет не получал, вот и накопилось. Теперь надо пойти в райсобес, получить справочку, и я – миллионер! Вилки куплю, ложки, тарелки!
– Надо с Труханова забрать. Там же все есть!
– Труханов теперь – дача! Я там буду летом отдыхать и зимой купаться! А сюда надо отдельно купить. Можем вместе на Сенной пойти, там это барахло копейки стоит!
В дверь заглядывает голопузый сосед.
– Давид, там иностранный звонок тебе!
Старик поспешно выходит. Возвращается озадаченный.
